Министерские шалости (СИ)

— Тебе туда, — указала Гермиона рукой на дверь рядом с ее спальней, — там в тумбочке, в самом нижнем ящике, есть новая мужская бритва, можешь взять, если тебе надо, — Драко, скорчив рожицу благодарности, молча проследовал в указанном направлении, а Грейнджер пошла к себе в комнату.

Зайдя в спальню, Гермиона грустно оглядела свою удобную и мягкую кровать, которая прямо-таки манила к себе. Вчерашний день выдался выматывающим и богатым на события, а потому хотелось переодеться в удобную пижаму и опять завалиться спать, а не отправляться в компании ее нежданной судьбы на работу. Но, как говорится, в обоих случаях Гермиону никто не спрашивал, и приходилось довольствоваться тем, что она имела. Нескольким минутам спокойствия наедине со своими мыслями, болью, растекающейся по телу, и одеждой, выбранной Джинни для издевательств над подругой.

Скинув с себя вчерашнюю одежду и нижнее белье, Гермиона пожалела, что не могла сходить в душ. Ей бы сейчас не помешало остудиться да и помыться после того, как ее организм вчера чуть не откинулся без присутствия Малфоя, но ванная была занята, да и Драко закатил бы истерику, реши она сейчас намываться, так что Грейнджер достала свежее нижнее белье и, оглядев несколько новых платьев, выбрала самое удобное на вид. Оно было вполне нормальным, что могло бы показаться странным, ведь его выбирала Джинни, для которой слово «норма» явно было незнакомым. Наскоро накрасив ресницы тушью и расчесавшись, Грейнджер решила, что сегодня не время для потуг в области необычных причесок и просто уложила волнистые пряди, чтобы они не торчали во все стороны.

Приталенное темно-синее платье с длинными рукавами и подолом ниже колен сделало Гермиону ещё стройнее, чем она была, а декольте, без которого не могла обойтись ее подруга, открывало не так много, как могло бы. Грейнджер изогнулась так, чтобы застегнуть молнию на платье, но дурацкий язычок не двигался с места, сколько бы она не пыталась, да ещё и эта боль, все сильнее обжигающая ее кожу, заставляла нервно дергать застежку, а не пытаться спокойно разобраться с проблемой. «Все, надоело»

Гермиона, преодолев расстояние до двери, резко дёрнула за ручку и тут же заметила Драко, застывшего у камина и разглядывающего фотографии на полке.

— Малфой, — резко бросила Гермиона, — иди сюда. Помоги.

Драко обернулся, удивленно приподнимая брови.

— Что, уже тащишь в постель? Хотя после вчерашнего меня это не удивляет, — язвительно протянул Малфой, заходя в женскую спальню.

Гермиона промолчала, начиная нервничать, ведь она-то не знала, чем вчера закончились их поцелуи и обжимания. «Неужели у нас что-то было, а я все проспала?», но вместо вопросов, срывающихся с губ, Грейнджер лишь встала перед зеркалом и недовольно повернулась к Малфою. Боль все ещё пульсировала, давая понять, что пора бы уже им опять соприкоснуться, но Гермиона лишь упрямо поджала губы.

— Застегни платье, не могу сдвинуть язычок с места.

Уголки губ Драко слегка дернулись в улыбке, но он быстро усмирил их и подошёл к Гермионе со спины. Грейнджер напряглась, как натянутая струна скрипки, и непроизвольно задержала дыхание, следя за Драко в отражении зеркала. Она предусмотрительно убрала волосы на один бок, бездумно освобождая ту половину шеи, на которой красовалась чернильная метка. Его пальцы схватились за язычок и, зафиксировав темно-синюю ткань внизу, легко застегнули молнию до самого верха. Он перевёл взгляд выше и столкнулся с пронзительными карими радужками в отражении зеркала.

Гермиона молча смотрела ему в глаза, а Драко не пытался прервать зрительный контакт. Они будто испытывали друг друга, пытаясь узнать, кто первый сдастся на волю их связи. Но Гермиона, настолько привыкшая не зависеть от кого-либо, стойко держалась, сжимая зубы и не смея показывать, как ей на самом деле было больно. Метка опять начинала воспаляться в наказание за их упрямство, а язычки жжения впивались в трахею, не давая ровно вздохнуть, но, несмотря на все это, Гермиона отвечала Драко все таким же упрямым взглядом. Сейчас она не чувствовала к нему все то же, что обычно им навевала связь. Да, он казался ей симпатичным, умным и, как ни странно, заботливым, но пока это было все положительное, что она могла сказать о нем, а потому хотелось ещё пару минут не погружаться в эту иллюзию безумной любви.

Малфой сверлил ее своими серыми радужками через зеркало и никак не показывал, что что-то ощущал. Сейчас он казался бесчувственным роботом, ведь даже в отличии от Гермионы, у которой на лбу уже выступила испарина, а щеки лихорадочно заалели, его лицо никак не менялось под действием болезненной магии связи. «Наше упрямство сведёт нас в могилу», — пронеслась в голове верная мысль, но Гермиона была готова на все, что угодно, лишь бы не показаться слабой и зависимой от него. Хотя… Мерлин, он все равно испытывал то же самое, к чему вся эта показуха друг перед другом? Ответить на вопрос было сложно, ведь их отношения никогда не были простыми, а потому Гермиона поняла, что надо как-то отвлечься, если она не хотела сорваться первой.