Министерство справедливости

На низеньком, с уклоном вверх, каменном пьедестале стоял бронзовый макет легкового автомобиля в натуральную величину. Все дверцы были распахнуты настежь — казалось, это не машина, а огромная божья коровка, готовая взлететь. Подойдя к памятнику, я обнаружил на постаменте медные цифры 1, 9, 6 и 1, а под ними — такую же медную надпись «LIBERTAD». Слово переводилось с испанского как «свобода», а что означала дата, я не знал. Едва ли таким способом здесь отметили подвиг Гагарина, но еще меньше это смахивало на год рождения местной автомобильной промышленности. Скорее уж на год ее смерти: бронзовые корпус, дверцы и ветровое стекло были покрыты десятками декоративных отверстий, похожих на пулевые. Да и машина при внимательном взгляде оказалась не какой-то экзотической доминиканской маркой, а просто старым «шевроле».

Солнце припекало затылок даже сквозь сомбреро, поэтому я решил, что с памятником разберусь позже, и поскорее нырнул под белый зонтик кафе. Тощий, как вобла, мулат-официант с нескрываемым воодушевлением притащил мне меню: в час сиесты я был единственным посетителем. Я выбрал себе — по картинке — порцию кокосовых оладий, выдержал небольшую словесную баталию за бутылку простой минеральной воды без газа («но, сеньор, но рон, но капучино, но кола!»), а пока ожидал заказ, открыл путеводитель.

Нашелся там и текст на русском. Вся история Доминиканской Республики умещалась в пятнадцать строк и сводилась к перечислению войн за территорию. Сперва ею владели индейцы, которых изгнали испанцы, которых вытеснили французы, которых опять побороли испанцы, которых одолели американцы, которые тоже не задержались надолго. Уже через пять лет им надоело отвечать за местную чехарду. Они погрузились на корабли и уплыли с острова, позволив здешним военным устраивать перевороты самостоятельно…

— Пор фавор, сеньор!

Официант притащил тарелку с оладьями и зеленоватую бутылку «перье», а в качестве бесплатного приложения включил музыку. Он опознал во мне туриста, но не понял, откуда я, и составил ретро-репертуар наугад, на все случаи жизни.

Первой мне спела Пиаф, за ней в очередь выстроились Азнавур, Челентано, «Битлз», «Модерн Токинг» и кто-то вроде Бритни Спирс, только писклявый. Разноязыкий вокал отбил у меня охоту к чтению. Я принялся лениво листать путеводитель с конца и вскоре убедился в полной победе мировых брендов — ими были усеяны последние пять страниц.

Бренды величаво парили над местной пестротой. Они даже никого не заманивали — просто были. Любой турист, чей желудок сопротивлялся морским гребешкам, жареным с эстрагоном, или мясной похлебке санкочу, знал, что всегда утешится чизбургером с картошкой фри в «Макдональдсе». Покатавшись на велорикше, гость мог затем взять напрокат «мерседес». Без боязни можно было провести незабываемую ночь в бамбуковой хижине с видом на термитник, а затем вернуться обратно в пятизвездочный «Хилтон».

Я уже знал, что в особую зону комфорта попадали те, кто решил остаться в тропическом раю насовсем и кое-что вложить в экономику страны. К транснациональным благам — бытовой электронике от «Самсунга», компьютерам от «Эппл», мебели от «Икеи» и далее по списку — добавлялся здешний бонус: гражданство. Если вклад гостя в экономику был солиден, паспорт ему вручали через неделю. После этого райскую жизнь приезжего было уже нельзя поколебать извне: Доминиканская Республика своих граждан не выдавала.

Я достал из кармана и переложил в книжечку путеводителя два сложенных листа с выжимкой из досье на нашего клиента. Никаким Артуро Вальдесом этот любитель украшений из ларимара, конечно, не был. Всего год назад в его документах значилось другое имя — Демид Ерголин. Когда-то худенький студент Демидка удачно женился на однокурснице — дочери сотрудника аппарата ЦК КПСС, и с той поры тело Ерголина стало быстро округляться, набирая административный вес при всех режимах.

До поры он особо не светился, но уже в конце 90-х легко оттеснил двух фриков, Погодина с Чвановым, от руководства патриотической партией «Почва». Пролез в Думу с лозунгом «Гаси чурок!», был замечен самим Дорогиным и ловко обменял свое полумаргинальное партийное лидерство на солидный пост вице-премьера по военному экспорту. На этой должности он поправился еще килограммов на десять, а сколько там украл — никому в точности не известно. Ходили слухи о выгодной продаже каких-то противотанковых мин, под которые маскировались запретные противопехотные. Они взрывались под ногами аборигенов — но кто считает жизни африканцев? Говорили еще о бракованных зенитных комплексах, будто бы отправленных сразу в две воюющие страны где-то в жопе мира. Зенитчики промахивались по геликоптерам противника, зато с завидной регулярностью сбивали гражданские самолеты, пролетавшие высоко над местом схватки. Торговцы убийственным железом пожимали плечами: при чем тут вообще мы? Этим криворуким макакам надо, мол, было заучивать инструкцию потверже и целиться поточнее.