Минни (СИ)

Минни отпустила последние нити распутанного ожерелья и с горящим от стыда лицом поднялась, оправляя платье. У порога, сложив руки на груди, стоял мистер Люциус.

— Ладно тебе, — протянула леди Беллатриса, — как будто ты сам таким не был. Мальчик становится мужчиной…

Минни чувствовала, как трусики врезались в промежность, а между ногами мокро, чертовски мокро.

— Ты игноририруешь приказы Лорда, Белла? Или песенка грязнокровки так тебя задела? — холодно осведомился мистер Малфой-старший.

Ведьма сверкнула агатовыми глазами, расхохоталась и раздавила окурок в пепельнице.

— Тебе лучше знать, Люциус.

Он поморщился и повернулся к горничной.

— Вот что, Минни. Спустись в кладовую, принеси мне «Латакию». У меня от этой духоты и коньяка опять ломит виски.

— И не забудь принять душ и сменить бельё на обратном пути, — насмешливо заметил мастер Драко.

Минни молча кивнула. Только силой воли ей удалось выровнять дыхание и медленно выйти с террасы. От пережитого унижения хотелось умереть.

Она спустилась в кухню на подгибающихся ногах. Кладовая была за дверью, а «Латакия» — в деревянном ящичке, на самой верхней полке. Девушка взялась за ручку двери и вдруг бросила взгляд на суетящихся эльфов. Чайна заколдовала посуду, и та самостоятельно мылась в большой раковине, Юна порхала над десертами, любовно добавляя в пирожные то вишенку, то взбитые сливки. Лу, хвала Мерлину, не было.

«Рабы, — с отвращением и грустью подумала она. — Но их хотя бы не пользуют, как последнюю…»

Злость поднялась с глубины души удушливой волной и охватила её, как пожар. И решение, такое чёткое и определённое в своей простоте, поставило точку в ненужных размышлениях.

— Чайна, — попросила горничная, — мистер Люциус просил открыть окна в холле, слишком душно, у него голова разболелась.

Домовуха кивнула и щёлкнула пальцами.

— Конечно, Минни!

— Ты — прелесть, Чайна, — усмехнулась Минни. — Мастер Драко просил твоего грибного пирога и бутылку воды.

Поставив тарелку с пирогом, бутылку и стакан на поднос, девушка быстро зашагала в тёмный холл. Она прекрасно знала, что все двери поместья запирались на ночь, и выход был только один. Горничная убедилась, что вокруг пусто: только холодный ветер вытаскивал прозрачные занавески сквозь приоткрытые створки. Она на всякий случай попыталась снять с шеи унизительные серебряные колокольчики, но это ей, как и всегда, не удалось. Стащив забытый плед с диванчика, она завернула в него бутылку и пирог и выбросила свёрток из окна. Услышав глухой звук удара о землю, она влезла на широкий подоконник и спрыгнула прямо в острые ветки жасминовых кустов.

Чертыхаясь, Минни потёрла оцарапанные ноги и левое плечо. Кругом царила ночная тьма, такая густая, что, казалось, можно было потрогать её руками. Изо рта вырывался пар. Девушка принялась шарить руками вокруг в поисках свёртка. Прошло несколько томительных минут, прежде чем она нащупала мягкий ворс краденого пледа. Минни прижала его к груди и попыталась сориентироваться. Парк потерялся в густом тумане. Серая пелена окутывала деревья и дорожки, размывая границы между предметами.

«Так, — судорожно соображала она, — если я с левой стороны холла, то та часть стены должна быть за теми клёнами… Наверное…»

Осенний холод торопил, пробираясь под атласное платье. Когда девушка добралась до стены, у неё зуб на зуб не попадал. Яму, обнаруженную накануне, пришлось искать на ощупь в кромешной тьме. Минни рыла подмёрзшую землю, ломая ногти о случайные камни и стараясь не думать о том, сколько времени она здесь возится. Наконец, ей удалось найти звериную нору, и она с двойным усердием принялась углублять её, стуча зубами от холода.

В какой-то момент Минни послышался шум со стороны поместья, и тут же она провалилась по локоть в яму. В этот момент в ночной тишине зазвенели колокольчики, то ли два, то ли три сразу, времени разбирать не было. Не теряя ни секунды, девушка нырнула в нору и протиснулась с другой стороны стены, вся в грязи земле.

«Свобода!»

Однако расслабляться было рано. Впереди чернело щетинистое редколесье, и Минни бросилась туда, прижимая к груди свёрток с едой. Затерявшись между деревьями, она ещё раз попыталась сорвать проклятые колокольчики, которые и не думали умолкать. Бесполезно. Заколдованные язычки трезвонили, грозя выдать её местонахождение, и Минни собралась с силами и побежала вперёд. От усталости её шатало, и приходилось держаться за шершавые стволы деревьев. Подол треснул, зацепившись за ветку шиповника, но девушка только дёрнула ткань на себя и порвала атласное платье.

«Главное — добраться до какого-нибудь жилья… людей… И не попасться Сопротивлению…»

Подлесок вывел к широкому полю с дорогой, изрытой колеями. Минни ковыляла по обочине, дрожа от холода, и спотыкалась на каждом шагу — туфель стало не видно из-за налипшей грязи. Вдали от поместья туман рассеялся, и над полем взошла ядовито-жёлтая луна, заливая всё вокруг нездоровым мутным светом.