Минни (СИ)

Минни, дрожа, завернулась в него и молча легла на постель, желая уснуть и больше никогда не проснуться.

Следующим утром она обнаружила, что заперта в чулане. На спинке стула висело её старое коричневое платье, рядом — чёрные башмачки. Еду через несколько часов принесла Юна. Маленькая домовуха поставила миску с пресной овсянкой на пол, собираясь исчезнуть, но Минни схватила её за лапку.

— Погоди, Юна. Ну хоть ты-то на меня не сердишься?

— Минни предала хозяев! — неожиданно злобно зашипела та. — Минни плохая!

— Юна, послушай… У меня не было выбора. Прости меня! Вам, наверное, здорово досталось от Малфоев?

— Минни обманула Чайну, — горько ответила Юна. — Домовики никогда больше не станут уважать Минни!

И с хлопком исчезла. Девушка в сердцах пнула миску, и овсянка разлетелась по дырявому ковру. Так она осталась без завтрака.

Юна больше не разговаривала с ней. Домовуха молча приносила какую-нибудь работу и возвращалась, чтобы забрать то, что сделано. Минни поняла, что в наказание поручения ей дают самые унизительные, по мнению хозяев: то разделать перепёлок, то нарезать майоран. А заштопать — горку только эльфийских хламид, ибо чинить одежду чванливых Малфоев она не достойна. Горничная была этому только рада: от одной мысли, что придётся зашивать панталоны леди Нарциссы или бельё мастера Драко, её передёргивало.

«А мистер Люциус? Носит ли он бельё? Вряд ли», — подумала Минни и хихикнула про себя.

Когда работа кончалась, горничная не знала, куда себя деть от скуки и отчаяния. Она понимала, что наказание за побег скоро последует, и гнала тревожные мысли о нём. Временами накрывала такая глухая тоска, что девушка просто ходила кругами по чулану, словно зверь, запертый в клетке. Поневоле она жалела, что не досталась волкам. Уж они-то не стали бы её мучить, сожрали бы — и дело с концом!

На второй вечер Минни прижалась лбом к холодному зеркалу.

«Если бы были живы родители… или друзья. Ну хоть кто-то, кому она нужна… кто бы поддержал… Одна. Совсем одна».

Она провела ладонью по трещине, невольно сравнивая свою жизнь с этим зеркалом — такая же тусклая и разбитая. Из глаз потекли слёзы. И сквозь полупрозрачную пелену Минни увидела, как трещина медленно зарастает. Проморгавшись, она с изумлением уставилась на собственное отражение — целое и невредимое. Девушка снова и снова проводила по гладкому стеклу, но больше чудес не случалось.

Однако это открытие окрылило её и сразу подняло настроение.

«Я — волшебница! Настоящая волшебница! Я могу колдовать даже без палочки!»

Целый день Минни экспериментировала с разными предметами: оторвала кусок простыни, скребла растрескавшуюся деревянную раму, но капризная магия пропала так же быстро, как и появилась. Несмотря на это, девушку грел сам факт волшебства и надежда, что когда-нибудь оно вернётся.

«Что если просто лучше питаться и набраться сил? Или… достать палочку?..»

Настроение поднялось ещё и от воспоминания о словах мистера Люциуса о том, что монстр-Лорд запретил трогать её. А это, если рассуждать здраво, значило, что в ближайшее время Круцио ей не грозит, и этим моментом глупо было бы не воспользоваться.

Кроме того, Минни решила, что стоит заручиться хоть чьей-нибудь поддержкой в этом ужасном доме, иначе до следующей попытки побега ей просто не дожить.

Поразмыслив, она пришла к выводу, что во всём поместье был только один человек, на помощь которого можно рассчитывать. Ведь не первый же раз мистер Люциус спас её от собственного сына. К тому же Минни всё ещё манил его кабинет с пустым портретом и газетными подшивками.

* * *

На третий день Юна вывела пленницу из чулана и велела следовать за ней. В голубой гостиной домовуха оставила девушку щуриться от непривычного после тьмы чулана света, бьющего в высокие окна, и исчезла. Минни почувствовала, как сердце начинает выстукивать бешеный ритм: перед ней в креслах сидели хозяева и пристально разглядывали; леди Нарцисса в строгом белом платье, как шахматная королева — с неодобрением, мастер Драко в костюме цвета индиго — с предвкушением, мистер Люциус, весь в чёрном… его лицо не отражало ни одной эмоции, и это напугало больше всего. Угрюмое молчание затягивалось, и девушка с трудом сдержала желание вытереть о платье вспотевшие ладони.

— Служанка, именуемая Минни, — холодным тоном начал мистер Люциус, — подло предала свою семью, совершив побег и мелкую кражу.

Минни сглотнула. Оттого, что о ней говорили в третьем лице, будто её здесь и вовсе нет, дополнительно создавалось унизительное ощущение собственной ничтожности.

«Кражу? Да чёрта с два они бы обеднели без тряпки, воды и куска пирога!»

И тут она разглядела на столике свиток и серебряный нож.

— Горничная Минни должна быть наказана в назидание другим слугам. И за чёрную неблагодарность и измену своим хозяевам приговаривается к принесению вассальной клятвы на крови.

— На крови… сэр? — переспросила девушка. — Но, может…

— Не смей перебивать, дрянь! — взвизгнула Нарцисса. — Ты переходишь всякие границы!

— Возьми нож и свиток, грязнокровка, — медленно произнёс мастер Драко. — Порань ладонь и зачитай клятву. Вслух.