Минни (СИ)

— В том, как ты ведёшь себя со мной! И не думай, будто я простила тебе Обливейт! Как только… как только клятва будет разрушена, ты понесёшь заслуженное наказание!

Глаза Драко потемнели, однако, он проявил незаурядную выдержку.

Отложив документы на откидную полку, Малфой медленно произнёс:

— На эту тему мы с тобой ещё побеседуем, Гермиона, — от того, как он произнёс её имя, девушке стало не по себе. — Думаю, я смогу убедить тебя в обратном.

Девушка хмыкнула. Мысли о Люциусе придавали сил.

— Мне нужно поговорить с Гарри. Этот камин работает?

Драко молча кивнул и отвернулся к бюро, шелестя бумагами. Нарцисса зевнула и поднялась.

— Не буду тебе мешать, дорогая. Мешочек на полке, рядом с часами.

Гермиона направила палочку на огонь.

— Редуцио!

Пламя сменило цвет на алый, потом на пурпурный, затем на жёлтый, и почти утихло, пригибаясь к чёрным поленьям.

Она встала на колени перед камином, морщась от жара: нагретые камни припекали сквозь платье и чулки. Девушка сунула голову в очаг, затем запустила руку в сафьяновый мешочек и бросила горсть пороха, щедро посыпая горелые поленья.

— Площадь Гриммо, двенадцать!

Очаг охватило изумрудное пламя, и Гермиона едва удержала в себе свой поздний ужин: так стремительно кружило голову. Придя в себя, она увидела тёмную столовую дома Блэков, из которой когда-то ей пришлось трансгрессировать их всех на опушку леса из-за Яксли.

— Гарри! Гарри! Отзовись, пожалуйста!

Но тишина была ей ответом. Длинный деревянный стол, стулья с высокими спинками и зелёные отблески огня на гладких половицах. Пахло луком и чем-то сладковатым.

— Кикимер!

Когда они прощались с Гарри, он говорил, что вместе с Джинни перебрался на Гриммо, но дом, казалось, совсем пуст. Тут раздалось шипение, и Гермиона увидела, что на плите закипел кофе в турке. Заскрипела дверь, и на кухню вошла Джинни в коротком алом халате.

— Джинни! Я здесь!

Длинные белые ноги в тапочках прошлёпали к плите, и огонь под туркой погас. Джинни опустилась на колени, и Гермиона поразилась, насколько та стала худой и бледной. Под глазами темнели круги от постоянного недосыпа.

— Гермиона? Что ты здесь делаешь?

— Я хотела узнать, что с Гарри. Он прислал мне письмо. Написал, что мои родители погибли…

— Вот как? — Джинни нахмурилась. — Это ужасно… Ты ведь стёрла им память, да?

— Верно…

— И ты попросила Гарри найти их… — Джинни отрешённо покачала головой, и тёмно-рыжие волосы коснулись пола. — Он нашёл Уилкисов в Австралии, последнее его письмо было оттуда. А ещё Гарри писал, что за ним кто-то следит, и он видел там Роули… Торфинна Роули. Помнишь такого?

— Да. Он с Долоховым напал на нас в кафе на Тотнем-Корт-Роуд.

— Да… — Джинни устало смотрела куда-то в одну точку, и от этого взгляда Гермионе стало не по себе. — А ещё этот ублюдок убил Люпина…

От плохого предчувствия свело желудок.

— Джинни… Где Гарри?

— Мы не знаем… — девушка потёрла воспалённые распухшие веки. — Похоже, письмо, которое он написал тебе — последняя весточка. Кингсли отправил в Австралию Рона, Перси и Эммелину Вэнс. И до сих пор… — она судорожно всхлипнула, — я так боюсь… А они молчат…

— Джинни! Послушай! — Гермиона сглотнула горький ком. — Всё будет хорошо! Это же Гарри, помнишь? Проклятье! Ничем не могу помочь… Я отправлю ему Патронус. Пусть он знает, что мы с ним!

Джинни вытирала слёзы спутанными прядями.

— Я не хочу снова потерять его. Как тогда, в первой битве… Я пойду, Гермиона…

Она встала, чтобы уйти.

— Держись. Всё будет хорошо!

Вернувшись в гостиную Малфоев, Гермиона отползла от камина и села на пол, справляясь с головокружением и растирая ноющие коленки.

Вспомнив минувшую ночь, она вызвала Патронус и приказала:

— Лети к Гарри! Пусть он знает, что мы с ним! Пусть выбирается оттуда, где бы он ни был! Помоги ему…

Серебристая выдра кивнула и стрелой пронзила замёрзшее стекло, помчавшись исполнять поручение.

Гермиона проводила её взглядом, полным надежды. Она вдруг с удивлением обнаружила, что снова голодна, и отправилась на кухню.

* * *

На следующий день Гермиона сидела в кресле в углу гостиной, подтянув колени к подбородку, и смотрела, как эльфы наряжали небольшую ель. Из кухни пахло вишнёвым пудингом, который приготовила Чайна.

Всё утро Гермиона безуспешно искала Люциуса, чтобы он разрушил, наконец, клятву. Хотелось обрести возможность хоть чем-то помочь Гарри. Гермиона обошла весь дом, но не нашла никаких следов пребывания любовника. На чердаке недовольно ухнул разбуженный Цезарь, на втором этаже среди жилых комнат оказались только три спальни: её, Нарциссы и Драко. Остальные комнаты встречали тоскливым запустением и холодом.

Гермиона смотрела, как Лу, напевая что-то себе под нос, развешивает золотые звёзды под потолком, как прикрепляет венок омелы над камином, и не чувствовала никакого праздничного настроения.

«Может, у Люциуса дела в Британии, и он был здесь всего ночь? Может, он вернётся на Рождество?»

— Скажи, Лу, ты видел позавчера здесь мистера Люциуса?

Вопрос застал эльфа врасплох. Он уронил звезду, и та разбилась, разлетевшись на десятки золотых кусочков.