Миньон, просто миньон…

Я подумала, что Аврора кроме костюма пажа захватила с собой в путешествие также и портрет Этельбора из покоев лорда Мармадюка.

– Я же поняла, о ком ты рассказал мне сказку.

– Давно поняла?

– Почти сразу, просто у меня не было времени эту мысль развить. У нас же то драка, то колдовство.

– Весело живем.

– Что такое искра, Болтун? Что именно забрал Этельбор у Мармадюка, когда тот давал клятву?

– Вы, люди, назвали бы это, например, душой, или частью души, или сущностью.

– Это звучит страшно. Страшно и противоестественно.

– Тебе не кажется, что пахнет гарью?

– Не переводи разговор.

– Не пожаром, а, скорее, пожарищем… Как будто несколько часов назад, или даже утром…

Болтун издал громкое сопение. Притворщик! У него даже носа нет!

– Пойду в кузню, – пригрозила я, – и нырну головой в чан с расплавленным оловом.

– С тебя станется! Дурочка! Тебе своих любовных терзаний мало, нужно в чужих поучаствовать?

– Искра, Болтун!

– Я не знаю, – раздраженно броcил он. – Ходят слухи… Что есть сущность? Это память, это магия, это свобода воли.

– У пажа забрали волю?

– Ну, положим, про пажа я присочинил, не был этот парень пажом…

Я кивнула, это-то я помнила прекрасно, звание Мармадюка тогда было иным.

– Ученик, юный чародей, жадный до знаний и до магии.

– Куда Этельбор помести эту искру?

– В меня! – Аврора стояла на пороге гардеробной, в ее опущенной руке было развернутое полотно картины.

Свободной ладонью ее величество отодвинула кружево пеньюара.

– Видишь?

Под левой грудью ее белоснежная кожа…

– Это, – я сглотнула, – желает выбраться наружу?

– Да, – просто ответила королева и, отвернувшись, побрела обратно к постели. – Искра хочет вернуться к владельцу, поэтому Мармадюк… удалился.

– Чтоб не убить вас?

– Не убить раньше времени, – Аврора опустилась на подушки, положив портрет Этельбора на грудь. – Мы с ним знали, что рано или поздно этот день настанет. Наш лорд… Впрочем, Басти, ты имеешь право на осуждение…

– Святые бубенчики! – Я подбежала, рухнула на колени и схватила ее холодную руку. – Я же клялась вам в верности!

– Лорд Этельбор был таким идеалистом, – она улыбнулась. – «Я служу не правителю, но государству», говорил он.

Последний колдун Ардеры! А последний король Ардеры желал, чтоб служили ему. А еще он хотел владеть чем-то большим, чем наше королевство. «Власть – это прежде всего ответственность», – говорил Этельбор. А его лорд отдавал жизни и души подданных за сиюминутное фейское колдовство.

– Феи берут в уплату волосы. Разве нет?

– Конечно, раз какое-нибудь другое овеществление им брать запрещено! Поверь, милая…

– Только абсолютно опустившиеся существа промышляют этим, – оправдания Болтуна королева или не слышала, или не желала услышать.

– И тогда наше проклятое величество, надеюсь фаханы поджаривают его пятки в бездне, призвал большую игру, поставив на кон Ардеру.

Игра? Караколь ведь тоже что-то говорил об игре? Я погладила Аврору по руке.

– Он проиграл, Басти… Этот коронованный идиот проиграл феям… Золотая кость, тысячелетняя история, заветы Спящего, все катилось к фаханам.

– И что c ним сталось, с королем?

– Он, представь себе, не смог пережить поражения.

– Умер?

– Самым нелепым образом, откусив себе язык.

Я потрогала кончиком языка свои зубы, действительно, нелепая смерть.

– И тогда лорд Этельбор предложил феям сделку, все ардерское волшебство в обмен на двадцать лет передышки. Ты интересовалась у своего Болтуна, лишил ли он воли Мармадюка? Надеюсь, что нет. Потому что мы с моим верным шутом прожили целую жизнь опираясь друг на друга. Этельбор взял его волшебство, все, которое тот смог накопить за время ученичества, и все, подаренное ему Спящим при рождении, и память об этом волшебстве. Бедняжка Мармадюк все эти годы чувствовал опустошение, но не мог понять его причину.

Я всхлипнула, Аврора тоже вытерла слезы.

– Несколько месяцев назад я поняла, что искра оживает, а к Мармадюку стала возвращаться память.

– И вы приехали в Блюр…

– Меня сюда притащили эти противные стариканы, чтоб выдать замуж за Гэбриела ван Харта, пока я не умерла. Корона – лакомое наследство.

В дверь постучали.

– Ваше величество!

– Это Сорента, отопри, – велела Аврора.

Фрeйлина запыхалась от бега:

– Королевские миньоны сейчас явятся к вам с официальным визитом.

– Вот ведь надоеды, – протянула королева. – Басти, твой пояс все ещё при тебе?

В голосе ее величества прорезались так любимые мною шаловливые интонации, поэтому я с готовностью запустила руку в свое декольте.

– Давай их разыграем! Снимай платье. Сорента, помоги!

Надевай пояс, иди сюда.

Ловкие руки главной фрейлины разоблачили меня в пол минуты, я, оставшись в одной сорочке, застегнула под ней пояс и юркнула на ложе.

Болтун хихикал у меня над ухом:

– Там ещё и оба канцлера идут, то есть один катится…

– Ты не носишь мою звезду, милый? – Аврора шаловливо дернула меня за ухо, когда в дверях появился торжественный лорд Виклунд.

Мандолина Доре тренькнула удивленно.

– Кажется, он остался в лапах Безумной Ригель, чаровница, – максимально низким голосом проворковала я.