Миноносец. ГРУ Петра Великого

На меня посыпались вопросы. Хотят ли русские покупать французское сукно? А вино они пьют? Много ли овечьей шерсти заготовляют в Южной России и какого сорта? Возможно ли персидский шелк направить из Астрахани в Азов вместо Санкт-Петербурга? И так до бесконечности. Правда, остатки настороженности сохранились. Чтобы их развеять, следующие две недели пришлось провести в визитировании новых знакомых, с изучением тонкостей восточной торговли заодно. Хорошо французы водку не употребляют – мне бы столько не осилить. С хорошего вина похмелья почти что нет. Каждое утро выезжая из города, в уединенном месте на морском берегу я раздевался догола и подолгу с наслаждением плавал. Сие наслаждение нередко разделяли легкомысленные красавицы из ближней рыбацкой деревни. Такой способ проведения досуга создал мне репутацию чудака: детям в здешних краях еще позволяется изредка искупаться, а взрослым – не принято. Мнения горожан по поводу странностей чужеземного графа разделились.

– Настоящий венецианец, – говорили одни, – у них в ходу всякие полуязыческие обычаи, вроде венчания с морем.

– Ох уж эти русские, – вздыхали другие. – До чего же дикий народ!

Я ждал. Во-первых, царского ответа из Амстердама на мой рапорт о переговорах в Коммерческой Палате. Во-вторых, доклада местного архивариуса о розыске документов, касающихся бывшей супруги. Парижский суд отложил решение дела о разводе до выяснения обстоятельств, а следы Жюли затерялись как раз в Марселе. Так что у меня была личная причина посетить город, о чем я, впрочем, никому не рассказывал. Свободное время посвящал царскому поручению: работе над вечным двигателем.

Глубокого презрения заслуживают самонадеянные невежды, кои пытаются вырвать у природы ее тайны, действуя наугад. То же самое, что атаковать без подготовки неприятельскую крепость. В порядке правильной осады сделаны были измерения магнитной силы на различных расстояниях от источника и степени ее ослабления экраном из тонкого железа. Цифры однозначно показывали, что двигатель должен крутиться!

Возложив вину на трение, отцепил от маятника кривошип и сделал к жестяному экрану отдельный привод от часового механизма. При точном согласовании частоты вращения с периодом колебаний стало возможно наблюдать раскачку маятника под действием магнитной силы. Целую неделю казалось, что секрет perpetuum mobile – у меня в кармане. Не тут-то было! Жестокое разочарование постигает всех искателей вечного движения, и я исключением не стал. Настраивая привод, обнаружил тормозящее действие магнита на экран. Примерно в это же время застиг неутомимого бездельника Пашку за странным занятием: положив магнит прямо под маятник, он пальцем отклонял груз и смотрел, как быстро угасают колебания. Следующий час мы продолжали сие баловство уже вдвоем.

Так выяснилось различие силы тяготения и силы магнитной: первая берет быстроту маятника как бы взаймы и честно возвращает, вторая крадет часть ее безвозвратно. Свои мнимые успехи я теперь осмыслил как передачу движения на расстояние посредством магнита – подобный опыт легко исполнить без помощи сложных устройств. Замедляющий эффект казался подобен трению: как будто пространство наполняет невидимая материя, обладающая вязкостью только в отношении железа.

Последний тезис казался совершенно очевидным, но дисциплина ума обязывала поставить контрольный опыт. Представьте мое изумление, когда подвешенный на ниточке серебряный талер повел себя в точности как железка. Он был всесторонне исследован на подлинность и беспощадно разрублен пополам – однако частиц железа в серебре я не обнаружил.

Со времен Гилберта, развеявшего средневековые бредни, никто не мыслил возможности действия магнита на золото или серебро. На другой день я заказал местному ювелиру диски одинаковой формы из всех классических металлов предельной чистоты. Стеклодув выдул мне тонкостенную склянку для ртути. Царство минералов представляла небольшая окатанная галька.

В пределах точности измерений все металлы вели себя одинаково! Только камень остался равнодушен к магнитной силе, прочие маятники тормозились, при том, что статически притягивалось, естественно, одно железо. Это было неожиданно, ново и необъяснимо – и отчасти возмещало потерянные в поисках вечного движения труды и время. Я сел за подробное письмо в парижский Journal des savants. Но не успел закончить. На улице послышалась русская речь, молодой незнакомый голос, и мгновение спустя генерал Читтанов явился пред взоры соотечественника, как был – босой, в коротких шелковых подштанниках и с голым торсом, загорелый словно бурлак.

– Проходи в дом, сейчас оденусь. – Несносная августовская жара отчасти извиняла неглиже. Прибывший юноша, застегнутый на все пуговицы, вздохнул с тайной завистью. Повторив через пять минут воинское приветствие одетому генералу, доложил, что направляется для науки в Тулонскую морскую академию, где девять других дворян пребывают с мая месяца, он же задержался в Амстердаме за тяжелой болезнью. Засим передал письмо от государя.