Минос

Бобби улыбнулся. Значит, все эти старые статьи говорили правду. Она любит Маркеса, стало быть, не может не знать Фолкнера. Она вышла на след Бобби и в конце концов нашла Бливинса. Бобби живо представил себе грубый и преисполненный злобы голос Бливинса и зловещие тени в его глазах. И этот грубый голос молил ее о пощаде, он был испуган. Интересно, что думал этот неискоренимый расист, когда какая-то латиноамериканка надрала ему задницу? Боже мой! По всей вероятности, это было достойное зрелище, и ему хотелось бы увидеть его собственными глазами. Бобби с удовольствием представил эту сцену, как делал это всегда.

Но довольно об этом.

Ромилия вышла на его след и обошла, таким образом, тех парней из Квонтико. Бобби был рад, что не убил ее, когда пребывал в состоянии панического страха после их встречи в кафе. Он просто уехал из города, надеясь в душе, что она каким-то образом сыграет главную роль во всем этом деле.

Но почему-то она не встретила его в Сент-Луисе. На ярмарке…

«Будь гибким, — подумал он. — Как только они найдут эту записку в Канзас-Сити, она сможет соединить все пунктирные точки в единый контур».

Он написал этот стих из Песни двенадцатой, несколько перефразировав его и реструктурировав соответствующим образом.

Он испытывал огромное искушение не останавливаться на этом, ведь это прекрасная поэзия. И в конце концов поддался искушению.

Да, он понимает, что это весьма существенная наводка, но, черт возьми, федералам нужно хоть как-то помочь. Настало время помахать им флагом.

И все же этого явно недостаточно. Ромилия почему-то не приехала в Сент-Луис, и поэтому Бобби должен сделать первый шаг. Он поможет им выбрать правильный путь. Бобби взял конверт и провел языком по его кромке, покрытой тонким слоем клея. У него перехватило дыхание от запаха собственной слюны, соединенной с клеем. Так обычно бывает, когда потная рука соприкасается с маслом. А здесь еще и соблазнительный запах страха, возбуждающий его воображение. Причем страх ощущается в самом его дыхании, это его собственный страх. Бобби впитывает его в себя, чтобы потом адресовать его им, своим преследователям. Пусть и другие испытают это чувство страха и пусть примут его за Бога.

10 марта

Для временного содержания Раймундо Сальгадо агентство ДИА использовало камеру предварительного заключения в здании местного отделения ФБР, расположенного в самом центре Нэшвилла.

Через неделю процедура его допросов закончится, и он будет отправлен в столичный округ Колумбия. Мне нужно было поговорить с ним, пока его не увезли отсюда.

Его задержание вызвало не такую уж большую шумиху, как я предполагала. Пока мне никто не выкручивал руки, а симпатии общественного мнения были полностью на моей стороне. Да и Американский союз борьбы за гражданские свободы пока не решался обвинять меня во всех смертных грехах. Но я хорошо знала, что все это могло очень быстро закончиться.

Дежурные офицеры пропустили меня в здание. Там я сдала оружие и металлический зажим для папки с бумагами.

— Вам нужно спуститься вниз, в камеру, — сказал один из сотрудников. — У нас там нет специальной гостевой комнаты. Харолд проводит вас туда.

Молодой Харолд был крайне немногословен, но предупредил, чтобы я не приближалась к решетке слишком близко.

— Пока он ведет себя нормально, но я обязан предупредить вас. Это вполне стандартное требование. Мы очень не хотим, чтобы заключенный схватил вас за шею и использовал в качестве живого щита.

Когда я спустилась вниз, Раймундо занимался физическими упражнениями. На его крошечном столике лежала книга Филиппа Рота «Субботний театр». Не знаю, почему это так заинтересовало меня.

Он был очень удивлен, увидев меня перед решеткой камеры, и, широко улыбнувшись, быстро вскочил на ноги. Серая майка не могла скрыть его крепкого тела. По всей видимости, регулярные физические упражнения пошли ему на пользу. Я вспомнила, что когда он работал под непосредственным руководством Текуна, то производил гораздо более устрашающее впечатление. Правда, лицом к лицу я впервые столкнулась с ним во время своего неожиданного вторжения в его лабораторию. Тогда он тоже улыбался, явно не опасаясь за свое будущее. Вот и сейчас он уперся обеими руками в решетку и смотрел на меня с ехидной ухмылкой. Это был довольно красивый парень из Гуанахуато, который когда-то занимался там тяжелой атлетикой. К тому же он был на целую голову выше меня.

— Сеньора Чакон. Как поживаете?

— Прекрасно, Раймундо.

— Я вижу, ваше имя не сходит со страниц местных газет. — Он еще шире улыбнулся. — Похоже, я хорошо сделал, что поспешил быстро поднять руки вверх. Не хотел бы оказаться в стане ваших врагов.