Минотавра

— Что ещё, писатель? — Спросил Боллз.

— Прямо как на улице. Александр Сетон и Филлип Маркард. Два разных портрета Калиостро, один маркиз де Сад, бюсты Людвига фландрского и Кристофа воколая, всё это известные практики оккультного искусства: сатанизм, чёрная магия, колдовство.

Боллз нахмурился, когда услышал очередной громкий скулёж со стороны Коры.

— Ребята, давайте убираться отсюда! Это место похоже на дом с привидениями.

Боллз ткнул пальцем в её сторону.

— Кора! Твою мать! Если ты скажешь ещё хотя бы одно слово, я врежу тебе по члено-сосу!

— Но!

Бац!

Кулак Боллза ударил Кору прямо по губам. Она завизжала, как свинья и пошатнулась.

— В следующий раз получишь по-настоящему!

Большое бледное лицо Дикки огляделось с явным опасением.

— Это место довольно жуткое, Боллз.

— И ты туда же? — Удивился Боллз. — Мне плевать на сатанистов на кучке картин. Давайте работать, а ты... — Он потянулся к Коре. — Закрой уже, наконец, своё ебало и помогай.

Кора лежала ошеломленная и окровавленная у подножия камина. Она упала туда с руками за спину, но затем Боллз схватил её за волосы и поднял на ноги. Кора снова завизжала.

— Думаю, мы должны проверить остальные комнаты на этом этаже, а потом посмотрим, что там наверху.

— И на заднем дворе тоже, — сказал писатель, выглядывая из сильно задрапированного окна. — Похоже, там гараж и жутко выглядящее кладбище...

— Чего? Кладбище? — Пробормотал Дикки.

— Меня не волнует ни кладбище, ни жуткий дом. Всё, что мне нужно — вычистить этом дом, пока не рассвело. Дикки, ты и писатель идите на улицу и осмотритесь, что там за гараж.

Девушка захныкала, когда Боллз больно ущипнул её за сосок. — а мы с киской проверим, что там внизу.

Кора открыла рот, чтобы возразить, но передумала.

— Пойдём, писатель, — сказал Дикки и толкнул его к выходу.

Они оба вышли в темноту. Свет луны был таким ярким, что фонари им были не нужны.

"Вот мой шанс, — понял писатель. — Я могу отделать этого невежду фонариком и бежать в горы," — но потом он рассмеялся. "Да кого я обманываю? Я писатель. У писателей нет таких яиц..."

— Так ты писатель, да? Что пишешь? Книги или какое-то бульварное дерьмо?

Писатель дал свой фирменный ответ:

— Я умозрительный писатель. Я описываю узнаваемые современные проблемы с демонстрацией экзистенционального состояния. Аллегорическая символика, как её ещё называют, уходящяя корнями в различные философские темы.

Дикки одобрительно кивнул.

— Вот что я подумал. Я однажды читал книгу. Нас заставили в школе. Хотя книжонка была премерзская и чертовски глупая. Она была о дебиле, который наблюдал за мячами для гольфа или что-то типа того.

Писатель почти завыл.

— Авессалом, Авессалом!

Они пробирались сквозь покосившиеся надгробия, некоторые были с грубо выгравированными датами, начинающиеся с конца 1700-х годов. В задней части двора рядом с лесом находилось новое большое здание, похожее на гараж.

— Может быть, у Крафтера есть куча причудливых автомобилей в этом гараже, — предположил Дикки.

— Возможно. Но что ты знаешь об этом человеке, Крафтере?

— Ничего. Просто он какой-то старый богатый чудак, который держит полный дом дорогущего барахла.

— Я бы не назвал его просто старым чудаком, — писатель посмотрел на Дикки, — он старый чудак, который также является учеником чёрных искусств.

Дикки промолчал. Когда заухала сова, он вздрогнул. Гараж оказался не заперт. Они оба вошли, светя фонариками. Никаких машин в нём не было, но была газонокосилка, различные инструменты и дюжина баллонов с жидким пропаном.

— Проверь ту бочку там, — приказал Дикки в слабой попытке власти. — Вдруг там золото или драгоценности.

Писатель процитировал первое послание Тимофея и снял крышку с бочки, обнаружив, что она под завязку забита.

— Ни золота, ни драгоценностей, мистер Дикки. Только соль...

— Соль? В натуре?

— И не поваренная, к тому же, — попробовал её писатель.

— На кой хер старому лысухую нужна бочка с солью?

— Я не знаю, что вам сказать на это. И здесь довольно много газовых баллонов. Но я нигде не вижу здесь гриля.

Потом писатель заглянул в металлическую банку.

— Что там? Драгоценности?

Писатель покачал головой.

— Мёртвые лягушки, мистер Дикки.

Дикки выхватил её и засунул в неё почти свой нос, чтобы лучше разглядеть содержимое. В банке было полно окаменевших лягушек. Писатель заметил ещё одну странную аномалию — похоже, что их лапки были отрезаны. А потом их просто бросили здесь умирать.

— Чёрт...

Другая банка была полная сушеных тритонов, и у всех не было глаз.

— Глаза тритона, лапки лягушки, — эхом отозвался голос писателя в темноте.

— Мужик, это просто пиздец какой-то. Мы уходим отсюда сейчас же! — Сказал Дикки с дрожью в голосе.

На улице писатель предложил осмотреть могилы. — На кой хрен?

— Я обнаружил несоответствие.

— Чего ещё?

Писатель улыбнулся и подошёл к одной из могил.

— Как любопытно... Наполовину вырытая яма?

Действительно, в непосредственной близости они обнаружили несколько траншей примерно в фут длиной и около шести футов в глубину.

— Что это такое?

— Это неосвященное кладбище, мистер Дикки.

— Чёрт...