Минус 32 (СИ)

— А я доказательства принесу. Покажу какие-нибудь атрибуты нашего времени, чего здесь пока не изобрели: мобильник, ноутбук подгоню, не поленюсь. Газеты современные, паспорт российский, деньги. Возьму из нашего времени учебники по новейшей истории… А может быть, какой-нибудь деятель захочет со мной в будущее сгонять, гы-гы-гы.

— Представляю себе картину. Ты с каким-нибудь Лигачевым появляешься тут, у прудика. И вы с ним вместе рыбку ловите. Сначала в этом времени, потом в 2017-м. А потом сравниваете, в каком году рыбы больше было. И делаете окончательный выбор в пользу социализма.

— Хм-м. Ну, а что, во-вторых?

— Во-вторых? — Николай вздохнул. — А, во-вторых, мое мнение такое. Только без обид, Федь. Так вот я тебе скажу. Если ты в нашем времени был автомехаником, а я вот типа бизнесменом, то и в этом времени мы будем примерно ими же. Как написано в Новом Завете — кесарю кесарево. И нечего нам пытаться лезть в какие-то непонятные и совершенно чужие для нас с тобой сферы, типа политики. То, что пишут в твоей «литературке» — это фан-тас-ти-ка, — последнее слово Николай произнес по слогам.

— Вот как ты меня опустил. Ну ладно, а теперь я тебе скажу. И ты тоже не обижайся.

Захмелевший Федька попытался встать во весь рост, но высота шалаша не позволила ему это сделать, поэтому он, ударившись головой об потолок из веток, снова присел.

— А я тебе скажу, что ты просто боишься возвращения социализма. Да, боишься, — глаза Федьки налились кровью. — А почему? А потому что ты — буржуй. Ты нажил свое богатство за счет трудового народа, за счет рабочего класса. Вы — бизнесмены, мать вашу. Из-за вас все беды. Развелось вас как собак нерезаных. Вот ты сказал только что: «Мы здесь будем примерно теми же, что и в 2017-м». Говорил?

— Ну, положим, говорил, — Николай кивнул головой.

— А вот ни хрена, — Федька ударил кулаком правой руки по ладони левой. — Я бы, да, возможно остался, автомехаником. Потому что я — работяга, я свое дело знаю. Такие, как я нужны при любом общественном строе. А вот ты, — он ткнул пальцем Николаю в живот, хорошо, что не сильно, а то бы тот пополам согнулся. — Что ты умеешь делать руками, а? Только компьютерной мышкой по столу водить? А здесь нет никаких мышек. Ты здесь без работы останешься, гы-гы-гы. Тебя никуда не возьмут, гы-гы-гы. Мы вас, бизнесменов, ликвидируем, как класс, мы просто не дадим вам появиться на свет. У нас будет власть рабочих и крестьян. Вот так, гы-гы-гы.

— Ну ты, оратор, Федор. Только вот ты забываешь, что вообще-то по специальности я — инженер-технолог по сварке. И начинал свою карьеру на заводе. И уж в 1985-м году точно бы был при деле. А в бизнес пошел не от хорошей жизни. У меня, в отличии от тебя, семья: двое детей. Которых поднимать на ноги надо. А зарплаты у инженеров-технологов, сам знаешь, какие. Ты что, думаешь, мне эти одеяла с подушками душу греют? Нет, друг мой, глаза бы мои этих одеял не видели. Я когда ВУЗ заканчивал, по наивности своей думал, что буду пользу приносить СВОЕЙ СТРАНЕ. Пользу по своему профилю. Понимаешь, по своему. А жизнь рассудила иначе. И вот теперь я, — Николай вдруг осекся. — А теперь я, ха-ха, безработный. А уж при социализме-то точно таковым бы не был. Ну и рассуди теперь сам, что мне, как ты выразился, буржую, больше по нраву: социализм 85-го или капитализм 2017-го?

В шалаше воцарилось неловкое молчание. Были слышны лишь утренние трели певчих птиц, да шорох листвы, издаваемый деревьями. Где-то совсем рядом трижды прокаркала ворона. Затем послышался всплеск воды: очевидно, какой-нибудь карасик вынырнул на мгновение из пруда и опять погрузился в его недра. Прошло где-то около минуты. Федька наконец снова нарушил тишину:

— Коль, ты меня прости. Я чего-то лишнего сказал, видно. Не подумал. Ты прав, нечего нам с тобой в политику соваться. Не наше это. Ну его, этого Горбачева. Пусть живет. А я, — он снял куртку, — что-то я перебрал похоже. Я ведь выпил больше твоего, гы-гы-гы. Пойду-ка я искупаюсь.

— Да ты что? Прохладно же.

— Согласен. Июнь 85-го тоже оказывается был прохладным. Но для меня это не помеха. Пойдешь со мной?

Николай, конечно, согрелся от выпитого спиртного. Но даже от одной мысли о том, чтобы искупаться в холодной воде, у него мурашки пошли по коже.

— Нет, Федь. Что-то мне не хочется.

— Эх, ты, — Федька снял рубашку, штаны, ботинки с носками и остался в одних трусах. — А в прежние годы, мы с тобой в любую погоду в воду лазили. В этот самый пруд, между прочим. Ну, не пойдешь, так я один. — Федька вышел из шалаша, весело напевая себе под нос.

Николай, оставшись один, стал рассуждать про себя: «Изменить будущее. А вдруг и в самом деле это возможно. Так это же можно проверить. Нет, я конечно никого убивать не буду, и существующий в 2017-м году режим никак пострадать не должен. Но я же могу попытаться подкорректировать будущее, так сказать, в локальном масштабе. Например, я могу прямо сейчас поговорить с самим собой. Да, могу». Он вышел из шалаша и огляделся.