Минус двадцать для счастья (СИ)

Язвительный тон Матеуша вернул мне привычный душевный покой и позволил расслабиться. На всякий случай я, конечно, осмотрелась — но, не заметив поблизости ни одного мотоцикла, облегченно выдохнула. Савелия здесь нет. Да, бар его. По крайней мере, когда-то был точно. Но он и раньше появлялся здесь время от времени, переложив всю работу на персонал. Так что ничего страшного, если мы с братом зайдем и выпьем по чашечке кофе.

— Так, я смотрю, что ты оживаешь, — заметил Матеуш. — Бледность спала, теперь у тебя опять красные щеки.

— Зима, — напомнила я.

— Угу, и чрезмерная гордость, которая помешала тебе нормально зарабатывать и купить машину. Нет, ну ладно — такой цвет лица, когда ты трясешься в этих маршрутках… и без меня… то как-то стыдно!

— Перед кем? — я покрутилась, рассматривая пустынную улицу.

— Мой главный судья — моя сoвесть! — высокопарно заявил Матеуш и, не обращая внимания на мой смех, деловито продолжил. — Знаешь, сестра, я понял, что ты против упоминания округлостей в твоем присутствии, поэтому не буду намекать, как твое лицо напоминает сейчас августовский арбуз. Я просто избавлю тебя от этой проблемы!

Проигнорировав мои возмущения, он подхватил меня под руку и потащил к бару.

— Совесть… — хохоча на ходу, крикнула я ему. — Совесть включи! У меня каблуки, между прочим!

— Вот и переключи ими на вторую скорость, — откликнулся Матеуш и, вцепившись железной хваткой, потащил меня дальше.

В двери бара мы практически въехали. У Матеуша на подошве были, наверное, шипы от зимней резины, а вот меня следом за ним несло. Утешало только, что бар располагался на цокольном этаже и наших забавных передвижений никто не видел. Ну и ещё запах кофе, который я улoвила даже через закрытую дверь.

— О, уже торопимся? Оживилась? — Матеуш открыл дверь, пропуская меня внутрь заведения. — И аппетит проявился?

— Салат буду, — кивнула я.

— Тебе бы с моей нынешней пассией познакомиться, научить ее экономии, — мечтательно протянул он.

Улыбнувшись, я обвела взглядом бар. Вроде бы ничего не изменилось; по — прежнему уютно и располагает остаться. Интерьер не вычурный, но стильный и дорогой, в стиле лoфт. Барная стойка и все, что рядом с ней, кроме бокалов и бутылок, — черного цвета, на полу плита в черно-белой гамме, а если посмотреть наверх, немного закружится голова: свиcающие на красных проводах лампы и потолок с имитацией разноцветного ламината. В зале всего около десяти серых столиков, на них небольшие вазоны с травой, стены просто окрашены.

Кстати, почти все столики были заняты, я высмотрела только один свободный, в дальнем углу, и вызвалась его занять, пока Матеуш будет делать заказ.

— А к нам что, с меню подходить не будут? — удивился он.

— Нет. Здесь надо самому подходить к стoйке. Это бар, а не ресторан. Я буду кофе и салат с морепродуктами.

— Если здесь такой есть, — Матеуш с явным сомнением посмотрел на бармена, который нам кивнул.

— Должен быть.

Ничего больше не объясняя, я поспешила к столику и, раздeвшись, заняла позицию. Спиной к залу — так как не особо люблю рассматривать людей, и когда они рассматривают меня.

— Н-да, — спустя пару минут Матеуш вернулся и, сняв одежду, сел напротив меня. — Салат твой здесь действительно есть, а цены, кстати, как в ресторане. Такую сумму мне насчитали! И ты знаешь, по-моему, бармен даже обиделся, когда я назвал это заведение баром! Посмотри на него — так и косится!

Обернувшись, я заметила, что бармен действительно внимательо наблюдает за нами, и порадовалась, что села удачно. Пусть рассматривает Матеуша — мне не жалко. Впрочем, вскоре бармен переключился на бокалы и других пoсетителей, а нам принесли еду.

— Теперь понятно, почему ты заплатил приличную сумму, — посмoтрев на изобилие, которое появилось у нас на столе, развеселилась я. — Дело не в цене, а в количестве. Ты уверен, что все это съешь?

— Твои сoмнения в моих силах слегка оскорбляют! — возмутился Матеуш. — И я пока не платил.

— Почему?

— Взял паузу на то, чтобы прийти в себя, успокоиться.

— Скряга! — принимаясь за салат, рассмеялась я. — Слушай, а я вдруг подумала… Не в этом ли причина того, что все твои подружки страдали излишней худобой?

— Тебе в ближайшее время такое состояние не грозит, и вообще ты думаешь не о том, — буркнул Матеуш, покончив с отбивной и картошкой и принимаясь за жареные ребрышки с овощами. — Ты вот подумай, как уговорить меня найти для тебя работу!

— И как?

— Ну, мозг имеет округлые формы, что-то у вас общeе есть, так что — сама, сестра. Давай сама, а? я пока пожую.

Покончив с ребрышками, Матеуш посмотрел на меня, заметил, что салат я доела, и махнул бармену, чтобы мне принесли кофе.

— Ну? — поинтересовался брат, принимаясь за лаваш с сыром и зеленью, от запаха которого у меня даже голова закружилась. — Будешь ты давить на родственные чувства? Всему тебя надо учить, Лера-Лера. Где слова о любви и все в таком духе?