Минус Лавриков. Книга блаженного созерцания

— Слушай!.. А может, в городе кто знает? Какие–нибудь братки… Вот бы выйти на них, информацию выудить… Конечно, за деньги. А найти деньги — нон проблем! — И Лена, оглядываясь, зашептала: — Если другим девочкам можно, почему нам нельзя? Никто и не узнает. Я даже готова за компанию… вместе бы заработали… Алка Акимова в гостинице за одну ночь, слышала, сколько вырвала у иностранцев? Двести долларов!

— Ты… готова… ради меня? — ахнула Валя, в ужасе глядя на подругу.

— Я из дружбы! А на эти деньги можно как раз в Москву! Ну, за две ночи!

— Но я боюсь! — заныла Валя. — Я же еще…

— Все мы через это проходили! — хохотнула Лена. — Ради отца?! Ради матери? А уж найдем дядю Миню… небось купит нам по «тойоте»…

— О чем ты говоришь?! Это же не его деньги… Он же занимал!

— Или ты дура до сих пор, или хитрая, как Галка Фраерман. — Ленка продолжала жевать и думать. — Слушай! Вот еще вариант! Моя бабка ходит в церковь… а у них новый нищий у входа, страшный, мохнатый!.. — Говорят, ясновидец… лечит всех подряд… Моя бабка еще недавно с костылем ковыляла, ты же помнишь?.. А теперь без костыля!

— Ну и что?

— Как ну и что?! Пойдем туда, свечи поставим во здравие… ручку ему поцелуем… ну, подмигнем… Сам поп его боится! Может, скажет, жив твой папаня, нет? А если жив, скажет, где он.

Валя затрясла гневно головой.

— Это всё жулики, проходимцы!.. — Она рывком подняла кошечку, принялась ее баюкать.

— Ты и в Гришку Распутина не веришь?! Пикуля не читала? А этот такой же! Ну не хочешь — как хочешь! Эх, что же придумать?! Может, самим возле двух зеркал погадать? А чтобы верняк, наширяться!.. у меня маленько есть…

В эту минуту болтовню девочек прервал щелчок ключа в дверях — пришла мать Вали.

— Ой!.. — Лена, встав спиной к двери, быстро убрала в сумку рюмки. — Здрасьте, Татьяна Сергеевна.

Валя ногой выключила магнитофон.

— Здравствуй, Лена. Духи… или вино? Кто–то приходил?

— Никто. Звонили: нет ли вестей от папы.

— С того света не бывает вестей. — И кивнула Лене. — Измучили нас.

— Говорят, дядю Миню в Москве видели.

— У него лицо простое… круглое, в очках. Лавриков он и есть Лавриков. Я и сама иной раз на улице ошибалась. А уж если кому хочется кинуть на нас тень…

— Я так всем и говорю, тетя Таня.

— Вот, — Татьяна взяла листочек с полки. — Если верить всем звонкам… у половины города назанимал. Семь миллионов насчитала. И в гараже брал, и у всяких неизвестных мне приятелей… Давайте, давайте, кто больше!..

Валя значительно подмигнула подруге.

— Лен, мне с мамой надо потрёкать. Я догоню.

— До свидания, тетя Таня. — Стараясь не звякать посудой в сумке, Лена направилась к выходу. — Мы не пойдем по тусовкам… фильм про животных посмотрим…

— А накрасила ногти — тигров пугать? Ну, хорошо, хорошо. Только не допоздна. — И вдруг, мизинцами тронув виски (опять голова болит?), покосилась на дочь: — Да ты можешь прямо сейчас идти. Мне… подруга должна звонить.

В наступившей паузе Лена значительно сверкнула Вале совиными глазками, окрашенными вокруг век синей краской, и закрыла за собой дверь.

— Я бегу, бегу! — Валя опустила ноющую кошечку на диван. — Но, мам… не знаю, как спросить…

— А ты прямо спроси: может ли быть правдой, что папа нас бросил? Отвечу: нет. Еще что? Не сообщил ли о себе? Может, мы это всё разыграли? И здесь ответ один: нет. Еще есть вопросы?

Валя обняла мать.

— Прости… эта тетка из головы не выходит… не знаю, что и думать…

— А я?! Знаю, что думать?!. А тут еще меня на второй работе сократили. Считают — вполне обеспечена, хожу для отвода глаз. Как теперь жить? Извини… умоюсь… Вся мокрая после автобуса. Беги! — И мать скрылась в спальне.

Валя обулась у двери, схватила куртку и ушла.

Зазвонил телефон. Шум воды в ванной смолк. Когда телефон уже замолчал, выскочила полуголая Лаврикова, с накинутым на плечи халатом.

— Кто–то звонил?.. — Хотела вернуться в ванную, но телефон затрезвонил снова.

Лаврикова схватила трубку.

— Слушаю вас!.. Это ты звонил минуту назад?.. Да, я хотела по телефону. Могут люди увидеть. Ну, хорошо, приходи. Теперь уже все равно. — Положила трубку и снова ушла в ванную.

7

Совхоз имени ХХ партсъезда располагался на холмах, над узкой речкой и двумя старицами по бокам, заросшими камышом и купавками. На самом высоком взгорье стояла, как обломанный зуб, белая, без колокольни церковь. Видимо, ее пытались ныне возродить к жизни — с одной стороны прилепились строительные железные леса. Вокруг церкви на трех улочках села можно насчитать около сорока вполне добротных изб–семистенников. Штакетники покрашены известкой, наличники — кремовой и сизой краской, крыши крыты шифером и жестью, а где дощатый кров, там все же трава не растет, как в колхозе Ёжкина…

Навстречу кашляющему Лаврикову брел, шатаясь, петух, растопырив черно–золотые крылья и дергая оклеванной в драке головой, весь в крови, как Щорс из революционной песни. Миня соболезнуя кивнул ему.