Минус Лавриков. Книга блаженного созерцания

Миня топтался возле машины, стесняясь, в драном полушубке и унтах, сняв с шеи и убрав ботинки за спину.

— Ну, чего вы?! Давайте, давайте! Мне тут скучно, поговорим.

Наконец Лавриков, улыбнувшись, забрался на сиденье, захлопнул дверцу. Ботинки сунул под ноги.

— Думаете, пригодятся? Уже зима. Вот–вот скует все реки.

Незнакомец вел машину очень быстро, да и дорога, надо сказать, отличная. Вправо, влево, по полукругу — и вж–ж–ж шипами… резко остановились перед железными воротами. Незнакомец просигналил — ворота отъехали в сторону, и джип вкатился во двор.

Вышли из машины, он подошел к Мине, протягивая руку:

— Андрей. Я тут живу. — Он кивнул на роскошный дом в три этажа, из красного кирпича с башенками и антеннами. — Супруга в город укатила. Вас–то как зовут?

Миня тихо представился.

— Так–так. Тихонов, русская фамилия, хорошо. — Хозяин дома замигал узко поставленными птичьими глазами и снова рассмеялся, смещая нижние белые зубы влево. Жизнерадостный парень. — Сейчас в сауну, и поговорим. Наверное, уже согрелась.

Он показал рукой и пропустил Миню в дверь. В зале вспыхнул свет, замерцали дорогие кресла и диванчики, пуфики и этажерочки с книжками, навстречу явилась довольно пожилая дама в чепце — прямо–таки из английского кинофильма домоправительница или гувернантка, лицо изрезано квадратными морщинами:

— Андрюшенька, я тебе звоню, а твой не отвечает.

— Я его забыл! — как бы легкомысленно бросил Андрей. — Знакомься…

— Нельзя, — наставительно нахмурилась женщина. — Народ всякий.

— Народ хороший, — смеялся Андрей. — Вот, мой новый приятель, Михаил Иванович Тихонов, собрался в Саяны. А я его уговариваю в Тибет.

Женщина довольно неприязненно оглядела мужичка в полушубке.

— Простите, Михаил Иванович, вы где–нибудь учились? Я почему спрашиваю. У нас тут техники много, и если случайно не то нажать…

Миня сердечно улыбнулся ей, как родной маме:

— Я окончил политехнический, с красным дипломом. Правда, в настоящее время свободен. Но думаю, влеменно. — И чтобы еще больше расположить к себе, кивнул на картины, развешанные по стенам. — Это Рерих… ведь так?

В самом деле, он сразу увидел копии знаменитых работ Рериха: «Весть», «Горы»… где грозно горит небо, теснятся синие скалы и высится таинственный всадник на коне…

— Отлично! — воскликнул Андрей. — Вы — наш человек! Эмилия Васильевна, мы в сауну. А где, кстати, парни?

— Почему я и волновалась, Андрей Андреевич, — низким голосом отвечала женщина. — Всю охрану вы вчера отправили на охоту за кордон. Там вроде бы лось кричал.

— Ах, да, да, да… — закивал головой во все стороны, как китайский болванчик, Андрей. — Лось. Кричал. Так идемте, Михайло Иванович Ломоносов.

Сауна оказалась отменная, все обшито гладким красноватым деревом и словно помазано медом, запах такой… Раздевшись догола, хозяин подмигнул Мине — давай–давай, и тот тоже разделся. Бесцеремонно оглядев нового знакомца и хмыкнув:

— Мы еще покажем им, верно? — Андрей полез на полок.

Когда прогрелись и окатились под душем и выплыли, как космонавты в невесомости, в предбанник (уж Миня точно так себя чувствовал!), Андрей бросил гостю махровое белое полотенце, затем махровый же розовый халат, и охлестнувшись поясами, они сели пить пиво. Пиво было немецкое: «Miller». Сто лет не пил Миня такого пива.

— Ну, а теперь расскажи, кто ты и что ты, — попросил хозяин дома. И Лавриков, совершенно счастливый от столь цивильной обстановки и доброго к себе расположения, рассказал о себе почти все, включая неудавшуюся попытку купить акции и ограбление.

Дослушав, Андрей звонко расхохотался. И спохватился:

— Не обижайся. Я сам не раз влетал в ситуации…

— Расскажи о себе тоже, — тихо попросил Миня.

— С удовольствием. Столь диковинному спутнику, очарованному страннику… нет, разочарованному страннику, так? Новому Одиссею — с удовольствием.

И он, не убирая с лица кривой (с нижними зубами влево), легкомысленной улыбки удачливого человека, поведал о том, как окончил биофак Н. — ского университета, как, поработав на кафедре (как и Миня, кстати), защитил кандидатскую и — бросил науку. Потому что она никому не нужна… во всяком случае, в тот год из Академгородка двенадцать молодых ученых переманили в Бразилию…

— В Бразилию! Вот говно! — хохотал Андрей. — Ну хоть бы в Англию. Нет, я решил здесь найти себе место.