Минус

Пьем без азарта, каждый, не признаваясь вслух, занят ожиданием прихода симпатичной актрисочки Ларисы Волковой... Когда Петраченко заводит свой знаменитый монолог о лживости актерского искусства, мне представляется именно она. Лариса играет свои роли до того искренне, что у меня, да и у многих, чувствую, возникает желание зарыдать, тоска начинает душу царапать; и я поскорей ухожу подальше от сцены, чтоб не видеть ее, не слышать придуманных чужим, давно умершим автором слов, которые она с чувством озвучивает, в двадцатый, в пятидесятый раз искренне переживает... Она, говорят, очень талантливая и за три сезона, что работает в театре после окончания училища культуры, стала почти незаменимой - занята чуть не во всех постановках.

По ковровой дорожке шелест многих шагов. Голоса.

- Отбанкетились, - угадывает Андрюня. - Договорились, ха-ха, открыть здесь наш филиал!

- Вот ты и останешься в славном Саяногорске, - тут же подкалывает его бригадир. - Будешь начальником здешних монтиров.

Андрюня собирается сказануть что-то в ответ, но в это время стук в дверь. Вадим вскакивает.

- Я на пять минут, мальчики, - не успев войти, предупредила Лариса и с порога заценила комнату: - Ух, какие вам апартаменты достались! Люкс! А у нас с Татьяной хоть и двухместный, но вообще... На стенах такие вот пятна, обои вздутые...

Можно подумать, она в Минусинске живет в белоснежном дворце с бассейнами и балдахинами... Вадим суетится перед ней, как лакей.

- Вот сюда, Лор, присаживайся. Специально для тебя винцо бережем... Как там банкет?

- Да какой это банкет! Фу! - Актриса сморщила симпатичное личико. - Мне много не надо, - остановила текущую в ее пластиковый стаканчик струйку "Изабеллы", - завтра сказка тяжелая. Кувыркаться, бегать... Сказки больше энергии забирают, чем серьезные.

Вадим явно клеится к ней. В меру своих способностей, конечно, говорит неуклюжие комплименты. Андрюня конкурирует с бригадиром. Меня это почему-то начинает злить, тянет ляпнуть какую-нибудь неожиданную, хамскую фразочку... Смотрю на подвижное, привлекательное и молодое, но уже подпорченное гримом лицо Ларисы, слушаю ее мелодичный и в то же время искусственный, раздражающий голосок. Этим голоском она делится своими творческими планами:

- Собираюсь летом поступать в ГИТИС. Дубравин согласен, он уверен, что у меня есть талант.

- Не талант, талантище! - поправляет Вадим.

- Давай, Лора, это дело серьезное! - тут же подключается и Андрюня.

- Если зацеплюсь в Москве, буду стараться там место найти. Зачем возвращаться? Но, - Лариса встряхнулась, - не будем загадывать...

- Вот именно, - говорю, наливая парням водку в посудинки. - Давайте просто - за грандиозность желаний!

- Мне не... не могу, - подает голос незаметно спекшийся Игорек; встает и, чуть не потеряв равновесие, хватается за спинку стула.

- Погоди, Игореня, последнюю. Давай, за желания! Это святое!

- Нет, не могу... Спать... - Шатаясь, икая, Игорек покидает номер.

Вскоре и актрисочка засобиралась:

- Пора отдохнуть. Завтра тяжелая сказка...

- Ну что это! Сколько еще вина, сколько закуски! - Вадим протягивает ей блюдце с нарезанным желтокожим яблоком. - Ларисик, еще чуть-чуть! Пообщаемся.

Но она уходит. Мы в молчании допиваем водку, затем "Изабеллу", гасим свет и ложимся в кровати. Бригадир начинает задорным от злости голосом фантазировать, как бы, в каких позах он оттрахал Ларису Волкову. Постепенно подключаемся и мы с Андрюней. И получается жутко возбуждающе, почти как наяву. Кажется, что девушка сейчас на соседней постели, занимается с Андрюней или Вадимом и вот-вот окажется подо мной или - лучше - сверху. Обнаженная амазонка на молодом скакуне... Стараясь не шубуршать, я потираю зажатый в кулаке, налитый кровью и силой член и быстро кончаю в край простыни. Засыпаю, чувствуя рядом с собой горячее, гладкое, упругое тело прекрасной девушки.

Поздно вечером в воскресенье вернулись в Минусинск. Разгрузку "ЗИЛа" с декорациями отложили до вторника.

Из последних сил я притащился в общагу, а там, естественно, Леха. Бланш с его рожи почти что сошел, зато у него новая неприятность.

- И чего теперь? Как я им помогу? - сразу, не спросив даже, как гастроли прошли, заныл. - Горшки таскать? Ох, твою-то... бля-а!..

- Что опять?

Он читает мне телеграмму:

- "Приезжай попрощаться, очень плохи, деньги дорогу выслали адрес театра. Мама". Ну и как?..

Я помалкиваю. Я ошарашен и в то же время рад, что Леха может уехать, пусть ненадолго, на неделю-другую. Пожить без него... Чтоб как-то отреагировать, говорю:

- Да, приятного мало.

И сосед тут же засыпает меня словами: