Минутку, пожалуйста (ЛП)

— Как правило, причина — секс, если только ты не ходила к репродуктивному эндокринологу и не делала ЭКО или ВМИ, в этом случае половой акт не требуется.

— Хватит! — Она падает на спину, уставившись в потолок. — Поверить не могу…

— Ты знаешь, кто отец? — Надеюсь на ответ, который имел бы смысл и позволил бы мне вернуться в режим профессионала, отстранившись от всей этой ебанутой ситуации.

Слезящиеся карие глаза Линси устремляются на меня.

— Очень смешно.

Мое сердце проваливается в желудок.

Боже! Меня сейчас стошнит.

Беру себя в руки, насколько это возможно.

— Я не шучу.

Она смотрит на меня, медленно моргая, пытаясь осмыслить новость.

— После тебя я ни с кем не спала.

Я начинаю мотать головой из стороны в сторону, когда отрицание пронзает мой мозг.

— С кем ты спала до меня?

— Считаешь, я, будучи беременной, занималась с тобой сексом? — кричит она, и от серьезного выражения ее лица я впадаю в панику. — До тебя у меня не было секса несколько месяцев. Почти год. Если бы я залетела от Барри-аптекаря, то была бы уже с ребенком на руках.

— Я закажу УЗИ. — Я встаю и расхаживаю по палате. — Нет необходимости что-либо обсуждать, пока мы не увидим, что покажет ультразвук.

Проглотив комок в горле, разворачиваюсь и, не сказав ни слова, выхожу из палаты. Закрыв за собой дверь, я, блядь, почти мчусь к компьютеру и заказываю УЗИ, добавляя большими жирными буквами — СРОЧНО. Отвернувшись от монитора, тяжело выдыхаю, разум и тело в полнейшем диссонансе.

Этот ребенок не может быть моим. Не может. Срок, должно быть, уже больше двенадцати недель, и, конечно же, она знала бы, если бы была на двенадцатой гребаной неделе беременности.

Нахмурившись, я снова открываю ее карту, изучая записи медсестры.

Нахожу отметку, что последний менструальный цикл пациентки неизвестен.

Неизвестен? Не-блядь-известен? Как она могла не знать, когда у нее были последние месячные?

Без раздумий бросаюсь обратно в ее палату и практически рычу как зверь:

— Как ты можешь не знать, когда у тебя были последние месячные? — Для доказательства тычу в анкету. — В записях медсестры сказано, что ты не знаешь.

Глаза Линси полны слез.

— У меня всегда были нерегулярные месячные… в последнее время я испытываю сильный стресс. Я думала, что задержка из-за стресса — нормально!

— Блядь, — ворчу себе под нос и поворачиваюсь, чтобы снова, не оглядываясь, выйти из палаты.

Падаю на ближайшую скамейку и заставляю себя дышать. Этого не может быть. Не может быть. Этого не случится.

Выпрямляюсь и запрокидываю голову. Я не могу сейчас паниковать. Я должен вести себя как гребаный доктор. Мне нужно лечить пациентов. От меня зависят жизни и здоровье людей. С этим я разберусь позже. К тому же, Линси никак не может быть беременна от меня. Мы пользовались презервативом. Это абсолютно невозможно.

«Ну, есть вероятность», — ехидно отвечает мой внутренний голос. И это правда, потому что я знаю статистику. Презервативы эффективны не на сто процентов. И что там за презерватив был в ту ночь? Я так отчаянно хотел ее трахнуть, что, не колеблясь, напялил какую-то странную гребаную резинку, которую она вытащила из своей дурацкой блестящей сумочки. Как называется эта дурацкая штука? Конверт или как-то еще? Блядь, я идиот.

Гони эти мысли, Джош. Гони прочь. Сейчас тебе не о том нужно думать. Ты на работе.

И, черт, возможно, Линси лжет. Может, это не мой ребенок, и она пытается заманить меня в ловушку, потому что я врач и буду идеальным кандидатом в отцы. Прошло три месяца с той ночи, как мы переспали. Наверняка с тех пор у нее был секс.

Хотя у меня не было.

Неважно.

Сейчас — работа, Линси — потом.

Я выхожу от пациента и вижу, как узист вкатывает мобильный аппарат в палату Линси. Подождав около трех минут, ныряю к ним.

Узист смотрит на меня со странным выражением.

— Доктор?

Я прочищаю горло, нервно поглядывая на Линси, и встаю с противоположной стороны от нее, где мог бы стоять будущий отец.

— Продолжайте, я здесь только для наблюдения.

Женщина хмурится, прикрывая колени Линси простыней. Она задирает халат чуть ниже груди, распределяет по животу гель, а затем подносит зонд к области чуть ниже пупка. Потом прижимает аппарат к плоскому животу Линси, и мое сердце замирает, когда на экране появляется плод.

Линси ахает.

Я задерживаю дыхание.

— О, ребеночек сейчас бодрствует, — радостно щебечет узист, двигая зонд и снимая показания. — Малыш помешает расслышать сердцебиение, но вы можете увидеть, трепещет ли его или ее грудь. Выглядит хорошеньким и здоровеньким.

Я падаю на стул и упираюсь руками в кровать, потрясенно глядя на экран.

— Это… ребенок? — хрипит Линси.

Женщина смеется.

— Понимаю, на этой стадии они выглядят как крошечные инопланетяне, но тельце малыша догонит его голову. Не волнуйтесь.

Дыхание Линси убыстряется и становится тяжелым, от плача ее живот трясется.

— Я беременна?

Женщина смотрит на меня широко раскрытыми глазами, а потом переводит взгляд на нее.

— Вы не знали?

Линси мотает головой.