Минувшее

— Пусть не угасает и ваш огонек. Не уставайте, джаным! — ответила она мне узбекским напутствием.

И вот я у цели своего путешествия — у Мастуры Азизовой, известной в республике женщины-механизатора. Что же удалось мне выяснить в беседе с ней и с людьми, знавшими ее?

Родилась Мастура Азизова в Мадридовском сельсовете, возле Самарканда. Отец ее был кустарем-красильщиком. От зари до зари окрашивал он ткани, любовно выискивая сочетания оттенков. Но этим кропотливым трудом он едва мог прокормить свою семью. В 1916 году отец умер. Матери пришлось очень трудно. Надо было прокормить пять человек детей. Пришлось всем работать. Мать ходила на поденную работу к соседям, девочки нянчили ребятишек, а мальчики пасли овец и коз.

После революции мать одной из первых в кишлаке сбросила паранджу. Была активисткой в женотделе и работала в квартальном комитете. Вскоре она выдала двух старших дочерей замуж, а мальчиков отдала в школу учиться.

Мастуру выдали замуж тринадцати лет. В шестнадцать она осталась вдовой с двумя детьми. Положение вдовы давало ей возможность действовать самостоятельно.

Когда в кишлаке организовался колхоз, Мастура надела халат мужа, намотала свою шаль наподобие чалмы и пошла в правление.

— Принимайте в колхоз, председатель!

Пожилой председатель, взглянув на нее, изумленно протянул:

— И-е-е… Женщина, лицо открытое, халат мужской надела… Что старики скажут?

— Старики моих детей кормить не будут. Не умирать же нам с голоду. Вы председатель, Советская власть.

— Принимать тебя будет общее собрание. Что я один могу сделать? Нет, не примут тебя старики.

— Ладно. Когда соберете собрание?

— Через три дня. Смотри, опозоришься.

Ничего не ответила Мастура. Пришла домой, покормила детей, попросила соседку приглядеть за ними, а сама пешком отправилась в родной кишлак, где жила подруга детства Хасият Ишанкулова. Когда Мастуру выдали замуж, Хасият сбежала в Самарканд, — опасаясь такой же участи. Она стала студенткой и, приехав в родной кишлак, побывала у Мастуры.

Внимательно выслушав подругу, Хасият не медля села в попутную арбу и уехала в обком партии. А неутомимая Мастура, вернувшись домой к вечеру, приготовила чай, позвала единомышленниц — двух пожилых вдов — и с ними обсудила, как поступить дальше.

Когда настала пятница, в кишлак приехали из Самарканда инструктор обкома партии, заведующая женотделом и Хасият. Они предложили собрать всех мужчин и женщин на собрание.

Многолюдным было это собрание. Но женщины явились в паранджах. После обстоятельного доклада инструктора, доказавшего необходимость женского труда в колхозе, мулла попытался протестовать:

— Грех женщине открывать лицо. А как она будет работать в чачване?

— О грехах думайте вы, уважаемый, и замаливайте их. Советская власть отделила мечеть от государства. Кто хочет, пусть ходит туда и молится. А нарушать советские законы мы никому не позволим. — После него взяла слово заведующая женотделом.

— Что я вижу, друзья! Женщины у вас задыхаются под сетками. Как это случилось? Всюду они с открытым лицом идут в новую жизнь, а у вас сидят в ичкари, носят чачваны. Почему мужья допускают это? Разве вы, мужчины, враги Советской власти? Разве вы не признаете законов великого Ленина? Вот Хасият из соседнего кишлака. Она открыла лицо, поехала учиться. Почему у вас до сих пор нет колхозниц? Вот списки жителей. У вас три бедствующих вдовы. Они с детьми обречены на голодную жизнь. Почему?

Встала Мастура, откинула чачван и заговорила:

— Правильно спрашиваете, сестра. Я отвечу. Забыл о нас город, А мы сами что можем? Председатель говорит: «Что я один могу сделать?»

Выступил престарелый Турсун-бобо. Он критиковал председателя за нерешительность и отсталость:

— У нес пустует земля. Говорю председателю: «Надо сад разводить», а он отвечает: «И без сада хлопот много».

Взяла слово Хасият.

— Мы очень уважаем старых людей, таких, как Турсун-бобо, он понимает, что жизнь не остановить и не вернуть обратно. Но есть и такие, как тетушка Кумри-биби и Махмуд-бобо. Они хотят жить по-старому да еще требуют, чтобы люди их слушались: женщины закрывались, а мужчины богу молились, пять намазов в день выстаивали, грехи замаливали… А когда же им работать? Надо поднять хозяйство колхоза, расширять его и богатеть, чтобы людям жилось хорошо. Предлагаю переизбрать председатели и членов правления.

Ей долго аплодировали. Представительница женотдела выставила кандидатуру Хасият на пост председателя как грамотного и знающего дело человека. Хасият Ишанкулову выбрали единогласно председателем. Женщины выдвинули Мастуру делегаткой.

…Прошло несколько лет. Колхоз окреп и расцвел. Много потрудившиеся для этого подруги решили, что им следует учиться. И добились осуществления своей мечты. Хасият поступила учиться в совпартшколу, Мастура пришла в самаркандскую первую МТС учиться на тракториста.