Мины ждут своего часа

Нелепое дорожное происшествие грозило обернуться весьма неприятными последствиями. Мы понимали это и от объяснений перешли к требованиям.

Решительный и жесткий тон, путевой лист водителя, а также подпись Наркома обороны на мандатах сделали свое дело. Начальник райотдела заколебался. Он надумал все-таки связаться с областным управлением.

Мы сидели с Овчинниковым в пустой каморке и ждали. Неприятным было это ожидание.

Прошел час.

Дверь в каморку открыл сам начальник райотдела. Растерянно улыбаясь, он разводил руками, жестами приглашал выходить.

Это напоминало сцену из немого кинофильма.

Мы вышли.

Давешние конвоиры смущенно топтались возле двери. Начальник райотдела обрел наконец дар речи:

— Товарищи, извините… Досадное недоразумение… Надеюсь, вы не в обиде…

Мы были в обиде, но нам хотелось только одного: получить Свои документы, оружие, «пикап», и как можно скорее догонять группу.

«Пикап» стоял у крыльца, улыбающийся Володя Шлегер бросился заводить мотор.

— Может, подвезете обратно… до места… — попросил начальник мостовой охраны. — Пехом далековато.

Я махнул рукой:

— Садитесь!

Солдаты обрадовались, полезли в кузов, «пикап» рванулся с места и запылил по улице.

Правду говоря, обижались мы напрасно. Советские люди были начеку с первых дней войны. Как выяснилось позднее, ни одно наше обследование мостов и других дорожных сооружений (хотя иные из них официально не охранялись) не прошло незамеченным: местные жители всегда информировали об этих обследованиях ближайшие воинские части или милицию.

С нами произошло действительно всего лишь досадное недоразумение. А ведь народ вылавливал и подлинных гитлеровских лазутчиков. И если те сопротивлялись, беспощадно уничтожал их…

Не доезжая Орши, я вынужден был опять оставить свою колонну на майора Афанасьева, а сам с полковником Овчинниковым и связными направился в штаб фронта.

Два наших «пикапа» двигались по лесной дороге, подпрыгивая на корневищах сосен и осторожно объезжая выбоины. Раннее летнее солнце вызолотило верхушки деревьев, но еще не прогрело чащу. В глубине ее, под кустами, клубились сумерки. Остро и свежо пахло влажной землей. Иволга свистела. Такая тишина, такой мир…

Короткие автоматные очереди и несколько пистолетных выстрелов раздались где-то впереди слишком неожиданно.

Впрочем, так же неожиданно все опять стихло.

Может быть, и не стоило беспокоиться, но я знал, что осторожность на войне необходима при всех обстоятельствах. Остановил машины, пересадил всех бойцов в свой «пикап» и приказал ехать медленнее.

Впереди заметен поворот. Связной, следивший за дорогой, трогает меня за рукав.

— Товарищ полковник, смотрите! Милиционер в лес побежал.

Держа оружие наготове, мы осторожно приблизились к повороту. На высокой росной траве явственно виднелись две широкие синеватые полосы — свежие следы съезжавших в лес машин.

Прислушались. Все тихо.

Выяснять, что это за машины и почему побежал в лес милиционер, некогда. Да и вряд ли мы здесь нужны.

— Вперед! — приказал я Шлегеру, и «пикапы» поехали дальше.

Но примерно через километр, на следующем повороте лесной дороги, нас остановил белоголовый подросток лет пятнадцати, сжимавший в загорелых руках извечное народное оружие — вилы.

— Товарищи военные! Тут в лесу немецкие парашютисты. Сам видел, как они из самолета прыгали и вон там в лесу собирались. Я здесь рядышком скот пасу.

— Будем прочесывать? — спросил Овчинников.

Я не успел ответить. Из кустов появилась запыхавшаяся рослая женщина.

— Вот и подмога!.. Товарищи командиры, выручайте!.. У них там автоматы, а у нас только вот…

Она тоже потрясла вилами.

Красива была эта молодая колхозница в съехавшей на плечо косынке, решившая с вилами идти на вражеских автоматчиков.

— Э-эх! — не выдержал кто-то из бойцов.

Женщина метнула взгляд в сторону вздыхателя и нахмурилась:

— Да что же вы стоите? Побыстрей надо! Они тут недалеко!

— Садитесь в машину, — предложил я колхознице и подростку. — Показывайте, куда ехать.

Оказалось, надо возвращаться.

Скоро нас встретил второй паренек, такой же белоголовый, как первый.

— Теть Ань? — зашептал он. — Тут они. В чащобе с машиной возятся…

Мы, шестеро военных, вместе с отрядом «тети Ани» пешком углубились в лес. Сквозь просвет меж деревьев увидели поляну, а посреди ее черненькую «эмку» и трех человек, одетых в милицейскую форму, с повязками ОРУДа на рукавах.

Из-под машины выбрался рослый парень со знаками различия старшины милиции. Обтирая руки ветошью, он резко приказал своим:

— Быстро убирать этих — и марш отсюда!

Старшина говорил по-русски, но из «эмки» его спутники вытащили тело человека в форме советского командира…

— Стой! Руки вверх! — скомандовал я.

«Милиционеры» метнулись прочь от автомобиля; Но почти одновременно грянули четыре выстрела. Двое бандитов упали снопами, двое залегли. Они пытались отползти, скрыться.

— Стой, гады! — услышал я голос сержанта Сергея Кошеля. — Стой!

Не скрываясь, на ходу стреляя из винтовки, он преследовал «милиционеров». К нему присоединились «тетя Аня», другие бойцы, подростки…