Мины ждут своего часа

Положение у меня оказалось не из легких. Об отсутствии радиосвязи с отрядами уже упоминалось. Пользоваться проводной связью фронта удавалось редко: во-первых, отряды наши не всегда располагались вблизи войсковых телефонных коммутаторов и телеграфных узлов, во-вторых, даже телефон и телеграф не всегда в ту пору оказывались надежными средствами связи. Вдобавок в группе не было никакого штаба. Со мной оставался только лейтенант Семенихин, исполнявший обязанности и офицера связи, и помощника по материально-техническому обеспечению, и адъютанта, и старшего писаря. От множества свалившихся на его голову обязанностей лейтенант изнемогал. Я видел порой, как он, присев на пенек, впадал в состояние, близкое к прострации.

Счастье наше было в том, что по пути на фронт мы увеличили свой автопарк. Лишь благодаря ему приданные группе батальоны успевали выполнять задания на трехсоткилометровом пространстве и даже более или менее своевременно информировать меня о проделанной работе.

Хорошо проявил себя майор П. Н. Уманец, имевший в своем распоряжении саперный батальон двухротного состава. Батальон этот был сформирован в самый канун войны, укомплектовывался главным образом приписниками и, конечно, не отличался сколоченностью. А действовать ему пришлось на автостраде Москва — Минск, направлении очень ответственном.

Я писал уже, что раньше не знал Уманца. Но, повидав майора в деле, сразу понял: на него можно положиться. И не ошибся. Действовал он смело и в сложной обстановке не терялся. Севернее Борисова, например, его саперы повредили мост через Березипу, и одна из ферм только провисла. Когда майор прибыл к мосту, за него уже шел бой. Но Уманец быстро нашел выход: по его просьбе поврежденную ферму обстреляли артиллеристы, и она обрушилась буквально перед носом у противника.

А всего в полосе действия отряда Уманца от Борисова до Орши и от Орши до Красного было разрушено более четырех десятков мостов.

Мосты на автостраде представляли собой прочные железобетонные сооружения шириной до пятнадцати метров. Для устройства ниш и минных камер у подрывников недоставало ни времени, ни нужного инструмента. Массивные железобетонные фермы приходилось подрывать наружными зарядами. Это требовало большого расхода взрывчатых веществ, а иногда и повторных подрывов одного и того же объекта. Так было, например, в районе Лошницы: железобетонный мост длиной в двадцать метров не обрушился после первого взрыва, и пришлось начинать все сначала. Уже под огнем врага майор Уманец вместе со своими саперами снова уложил здесь пятьсот килограммов тола и произвел второй взрыв. На этот раз успешный…

Но разрушение массивных железобетонных мостов с затратой большого количества взрывчатых веществ не всегда, к сожалению, давало ожидаемый результат. Время было сухое, и маленькие мелководные речки не представляли серьезных препятствий для противника.

В первые дни нашего пребывания на фронте трудно было понять, куда удалось продвинуться противнику, где наши части ведут с ним бои.

В этих условиях очень находчиво работали полковник Овчинников и майор Афанасьев.

В нескольких километрах западнее Березины Афанасьев вместе с ротой саперов наткнулся на танки противника. Стали отходить к Березине, взрывая мосты и минируя объезды. Но у самой Березины на шоссе Минск — Лепель опять встретились с вражескими танками. Те открыли огонь по восточному берегу и перебили электросеть, от которой тянулись провода к зарядам, уложенным под мостом.

Афанасьев кликнул добровольца, который бы под огнем противника бросился под мост и воспламенил зажигательную трубку дублирующей системы взрывания. Доброволец нашелся сразу. Он чисто сделал свое дело и невредимым возвратился в окоп.

А как только на мосту появился один из танков противника, грянул взрыв. Танк вместе с пролетом моста свалился в реку.

В Лепеле наших частей уже не было. В город вот-вот должны были вступить вражеские войска. На этот раз Афанасьев подорвал мосты, не дожидаясь противника.

Следует сказать, что на заблаговременно минированных объектах в зависимости от их значения и опасности захвата противником и Афанасьев и Овчинников всегда оставляли своих людей (от двух человек до отделения). Невдалеке, в укрытии, их ожидала автомашина. На ней после взрыва минеры легко догоняли свою роту или, выполняя отданный ранее приказ, перебирались на другой объект.

Взрывать мосты непосредственно перед противником поручалось, как правило, добровольцам. Но в них недостатка не было.

На правом фланге весьма успешно действовал М. С. Овчинников. Похудевший и еще более ссутулившийся полковник при каждой нашей встрече обязательно жаловался на недостаток взрывчатых веществ и мин. Но он не сидел сложа руки и, где можно, доставал их сам.

Они с Афанасьевым как бы дополняли друг друга. У Овчинникова был большой опыт и своеобразный нюх. Он точно чуял, где можно найти взрывчатку, умел организовать взаимодействие с общевойсковыми командирами. А майор Афанасьев отличался поистине неиссякаемой энергией.