Мёд и кровь (СИ)

На подступах к дворцу в строгом порядке останавливались кареты, выпуская разодетых, надушенных аристократов, и по лестницам, устланным алыми коврами, они следовали в королевскую бальную залу.

Натаниэль прикрыл глаза, как будто делал последние вздохи перед тем, как нырнуть в пучину, и Джессамина мягко накрыла его руку в перчатке собственной, ощущая, как слегка подрагивают пальцы брата.

Он и так-то не особо любил подобные приемы, а уж сегодня тем более, когда впервые появлялся в высшем свете без руки и с протезом, приковывая к себе внимание.

Выйдя первым, Натаниэль подал руку сестре — снова живую правую, и бок о бок друг с другом они проследовали в королевский бальный зал.

— Лорд Верлен и леди Джессамина.

Зал был полон живых цветов и разодетой аристократии. Пригласили, конечно же, не только правящие семьи, которым, как и императрице, принадлежала большая часть страны, но и почти всех дворян, кто жил в городе. В драгоценных камнях их украшений и бокалах отражался свет теслаламп.

Натаниэль успел переброситься парой фраз с Делмаром, кивнул Тео, а дальше перед глазами заскользила привычная чехарда первых лиц государства, которым требовалось отвечать с неизменной улыбкой и вежливостью, не путая имена и титулы.

Когда-то отец заставлял выучивать их наизусть, приговаривая, что однажды пригодится. И сейчас Натаниэль был ему благодарен: все эти никому не нужные фразы всплывали в голове сами собой и почти не требовали задумываться.

Джессамина старалась держаться поближе к нему. Натаниэль знал, дело не только в приличиях, и был благодарен сестре. Пусть нужные фразы без труда возникали в голове, но он ощущал себя слишком неуверенно, иногда неловко шевеля оттягивающим руку протезом.

Пока не объявили танцы.

Натаниэль шарахнулся к колоннам по бокам зала, освобождая место танцующим и желая спрятаться как можно глубже в тень. Он оглянулся в поисках сестры, но ее уже решительно уводил Делмар. Кажется, он твердо решил поговорить с Джессаминой, которая его старательно избегала в последнее время.

Танцевать Натаниэль не любил и чаще всего ограничивался несколькими положенными по этикету танцами, необходимой нормой. Но сейчас он хотел избежать даже их, хотя успел поймать на себе несколько недвусмысленных женских взглядов из-под вееров.

Его обдало запахом легкий цветочных духов, а на ухо шепнули:

— Уж лучше я, чем они, правда?

И Ангелика с изяществом потянула Натаниэля в зал.

Она подхватила его руку, оканчивающуюся протезом, и металлические пальцы явно сжали чуть сильнее, чем требовалось. Но Ангелика не подала виду и невозмутимо глянула на Натаниэля, пока он не положил вторую руку ей на талию.

Они были знакомы очень давно и, пожалуй, Ангелика — единственная женщина, с кем сейчас Натаниэль мог почувствовать себя свободно. Ну, кроме еще Джессамины.

Ангелика и Тео выбрали синие цвета, традиционные для Холдеров. Только если он предпочитал густой синий, то Ангелика — нежную лазурь, обильно украшенную кружевом и бисером, видимо, модными в этом сезоне.

Наклонившись, Натаниэль шепнул:

— Спасибо. Боюсь, от танцев мне было не отвертеться. И лучше с тобой.

Ангелика фыркнула, но так, чтобы слышал только он:

— У тебя снова так себе комплименты, Нейт. Но по крайней мере, ты не растерял навыки танцора.

Она всегда говорила, что он хорошо танцует, Натаниэль только пожимал плечами. Он ничего в этом не понимал, просто повторял разученные движения. Как и фразы пять минут назад — может, он был и хорошим лжецом. Всего-то требовалось выучить и не задумываться.

— Знаешь, что сегодня ты — самый популярный кавалер, Нейт? Мне повезло.

Ангелика лукаво улыбалась. Как всегда, цветущая, настойчивая и всё замечающая.

— Популярный? — Натаниэль в удивлении приподнял бровь.

— Только не притворяйся, будто не заметил! Ты вызвал фурор среди дам.

Они развернулись в очередном танцевальном движении. Когда вновь сблизились, Ангелика продолжила:

— Никто не знает, где ты потерял руку, но я слышала уже не меньше десятка версий от дам. И не буду озвучивать все пошлые фантазии, в которых участвует твоя металлическая рука — ты не представляешь, как изобретательны барышни, когда шепчутся за раскрытыми веерами.

Натаниэль ошарашенно молчал. Он догадывался, что его протез привлечет внимание, не хотел этого, но никак не мог предположить, что внимание будет таким. Видимо, не стоило недооценивать любовь столичной аристократии к механизмам.

— К тому же, — продолжала Ангелика, — ты всё еще остаешься лордом Верленом, главой одной из самых богатых и влиятельных семей империи.

— Если вернется благосклонность императрицы.

— Она появится позже. С принцем. И если ты еще не в кандалах в Башне, значит, всё не так плохо.

С этим Натаниэль вынужден согласиться. Императрица могла обвинить его самого и сестру, будто они причастны к взрыву на дирижабле, будто хотели занять место родителей… но, если бы Комиссия нашла хоть какие-то доказательства, он бы здесь не танцевал.

— Зайдешь к нам? — спросила Ангелика. — У меня есть кое-что… один механизм. Хочу, чтобы ты взглянул.

— Что в нем необычного?

— Он не из империи.