Мёд жизни

– А мне её кормить нечем! Отец привёз продуктов из деревни, неделю проживём. А потом? Пусть государство забирает и кормит! Я не могу на голодную дочь смотреть. Совесть не позволяет! У меня сердце разрывается-а-а…

И начала плакать.

– Но вы же на гульбу деньги находите?

– Я свои не трачу! У меня их нет! Знакомые угощают.

– Пишите, – говорю, – заявление на передачу дочери в приют. Неделю будут оформлять. А я обязана с этого момента контролировать ваш быт.

На том и распрощались.

Вернулась я в школу под сильным впечатлением. Кинули мы с завучем по воспитательной работе клич – по сбору вещей для приюта. На следующий день дети натащили нам тряпья, обуви, игрушек.

Я рассортировала добро на мальчиковое и девичье, на чистое и не очень, на ношенное и новое. Набила две китайских клетчатых сумки вещами для Даши и Маши и двинулась на улицу Мира.

Прихожу. Стучу в дверь. Не открывают. Стала тогда громко вещать: я, мол, с инспекцией, сейчас буду вызывать полицию.

Приоткрыла Даша дверь. Размалёванная ещё больше, глаза под синими тенями туда-сюда бегают. Начинает мне что-то лепетать про неприкосновенность жилища.

Я отодвигаю её в сторону, прохожу в хоромы. И вижу такую картину: дитё, обряженное в линялое платьице, играется на диване с пустыми банками из-под «Кока-колы», а за столом выпивают два огромных бугая. Закуска скромная: хлеб чёрный, луковица, селедка магазинная в лотке, колбаса варёная.

Села я на диван к Машеньке. Говорю бугаям: мол, я – такая-то, пришла с инспекцией к семье, попавшей в трудную жизненную ситуацию. А вы кто?

Одному на вид лет сорок, другому около тридцати. Оба в Москве работают вахтами в охране, приехали домой со смены. Зашли к Даше в гости.

– Понятно, – говорю. – Ну, я подожду, когда вы нагоститесь.

Бугаи гмыкнули. Но спорить не стали, ударно допили бутылку и ушли, урча. Как псы, у которых из-под носа сахарную кость выдернули.

Даша бросилась объясняться:

– Они мне денег пообещали на продукты дать…

Меня такое зло взяло! Еле сдержалась, чтобы не заорать.

– Вы хоть понимаете, что превращаетесь в обыкновенную шалашовку?! Куда катимся?..

– А что я могу?! Я через день, с восьми утра до двенадцати ночи, работала в кафе «Нарцисс» уборщицей и официанткой, мне заплатили четыре тысячи за месяц. Машеньку из детсада забирала троюродная тётка. А потом ей огород сажать, она сказала – я не могу. И я бросила работу, чтобы детсад не потерять. Теперь у частника полы мою утром и вечером в магазине «Рассвет» – зарплата две тысячи. С отца много не возьмёшь – у него своя семья!.. Как мне надоела эта нищета, хоть в петлю лезь!.. – и началась истерика. Даша матом гнёт, рыдает, по комнатёнке мечется.

Кое-как я её утихомирила, устаканила, а у самой в душе такая смута, если б у меня в руках в тот момент была сила, я бы точно отчаянный поступок совершила: теракт или революцию. Чувствую, что участвую в какой-то гадости, и ничего поделать не могу!.. Дитё это, Машенька, глазёнками небесными таращится, окно немытое с грязным тюлем, пустая бутылка «Путинки» под столом, и я с гуманитарной помощью в сумках а-ля «челнок» и с «нравственными ценностями» от патриарха Кирилла!.. Ужас.

Ладно, говорю, в четверг поедем в приют, готовьтесь. И ушла.

Дома напилась валерьянки – шесть таблеток – только после этого «заморозилась», утишилась. Господи, думаю, зачем Ты нас мучаешь?! Какой в этом смысл и для кого?!

В четверг скрепя сердце прихожу я на улицу Мира. Вижу, что тряпки наши в дело пошли: Машенька обряжена в сарафан длинный, через плечо у неё сумка дамская висит «от кутюр», на голове тюрбан из шарфа накрученный. Даша в джинсиках, в кофточке – тихая и грустная.

Звоню в соцслужбу: мол, так и так, мы готовы ехать, присылайте кабриолет.

Прибыл за нами водитель Василь Потапыч на «буханке». Погрузили мы скарб и отправились в невесёлый путь. Дорогой я втолковывала Машеньке: мол, поживёшь в детском садике немножко, а мама тебя потом заберёт.

Богоугодное заведение располагалось на отшибе Кипрян. С пригорка открывался печальный вид на остовы молочно-товарной фермы ушедшего в небытие колхоза «Большевик» и заросший густым борщевиком лужок.

И вот наступает волнительный момент. Встречают нас чин чином аж пять человек из богаделенки: мордатая баба, начальник приюта, медсестра в маске на пол-лица, психолог с башней-начёсом на голове, логопед с куклой-неваляшкой в руках, завхоз-мужик в синем халате (муж мордатой бабы). Листают «дело» на Машеньку. И вдруг строго говорят: «Ой, а мы вас взять не можем! Мамочка не все бумажки собрала!»

Немая сцена. Но длилась недолго – Даша впала в истерику, стала кричать:

– Мне её кормить нечем!..

А сытые морды запели:

– Мы не имеем права вас принять, по закону действуем.