Мёртв навеки

– Нет. Она задавала мне очень много вопросов о тебе, Бон Темпс, о сильных и слабых людях в твоем окружении. Она бы сказала мне, если бы намеревалась причинить тебе вред. Карин не настолько сложный человек, как Пэм... или Эрик, если уж на то пошло.

У меня мгновенно возникли сразу четыре варианта ответа на заявление Билла, но я мудро решила не озвучивать их. Пришлось удовлетвориться таким:

– Вот интересно, почему бы ей не прийти ко мне и спросить, если так нужно все это знать.

– Думаю, она собирает эту информацию для личных целей.

Иногда я просто не понимаю вампиров.

– Тебе нужно кое-что понять в отношении Карин, – проницательно заметил Билл, когда я ничего не ответила. – Она может обидеться на малейшее пренебрежение Эриком или оскорбление. Она много лет провела с ним и была его сторожевым псом.

Я была рада, что у меня всегда висел на кухне отрывной календарик "Слово дня", иначе мне пришлось бы залезть в словарь, чтобы понять это предложение.

Я хотела спросить Билла: если Карин настолько зациклена на Эрике, почему я не встречала ее раньше.

Но передумала:

– Я не порочу Эрика. Я люблю его. Не моя вина в том, что он огорчен из-за меня, или что его придурошный создатель обручил его с малознакомой вампиршей.

Это прозвучало горько – именно так я себя и чувствовала.

– Так что пусть обижается на это.

Билл выглядел задумчивым, и это заставило меня занервничать. Он собирался сказать то, что мне не понравится. Я сжала свою лодыжку чуть крепче.

– Весь пятый вампирский округ знает о том, что произошло на собрании стаи "Длинный Клык", – сказал он.

Меня это не удивило. – Ты узнал об этом от Эрика, – и подумав, что еще могу добавить, честно сказала: – Это была ужасная ночь.

– Он вернулся в "Фангтазию" в страшной ярости, но не уточнял, из-за чего он так злится. Он все повторял: "Гребанные волки!"

Здесь Билл осторожно остановился. Я догадалась, что Эрик, скорее всего, несколько раз добавил и "Гребанная Соки". Билл продолжил: – Паломино все еще встречается с тем вером, Роем, который работает на Алсида.

Он пожал плечами, как бы давая понять, что о вкусах не спорят. – Так как мы все хотели узнать, в чем дело, она позвонила Рою, чтобы узнать подробности. Затем она все пересказала нам, для нас было важно узнать обо всем.

Немного погодя Билл добавил:

– Мы спрашивали Мустафу, ведь было очевидно, что он побывал в драке, но он все равно ничего не рассказал. Он очень неразговорчив, когда дело касается веров.

Наступило долгое молчание. Я просто не знала, что ответить, и лицо Билла не давало мне никакой подсказки. В основном, я чувствовала огромную благодарность к Мустафе, веру, который был дневным человеком Эрика. Мустафа был огромной редкостью – человеком, который умел держать рот на замке.

– Итак, – заставила я себя сказать, – что ты думаешь?

– Это имеет какое-то значение? – спросил Билл.

– Ты такой таинственный.

– Это ты хранила огромный секрет, – отметил он. – У тебя был фейрийский эквивалент колодца желаний.

– Эрик знал.

– Что? – Билл был искренне поражен.

– Эрик знал, что он был у меня. Несмотря на то, что я ничего ему не говорила.

– Как он узнал об этом?

– Мой прапрадедушка Найл сказал ему, – ответила я.

– Почему Найл сделал это? – произнес он после заметной паузы.

– Такова логика Найла, – сказала я. – Найл думал, что мне необходимо было узнать, будет ли Эрик оказывать на меня давление, чтобы я использовала клавиель дор в пользу Эрика. Найл хотел его себе, но не взял, так как он был предназначен для использования мной.

Я вздрогнула, вспомнив, как невероятно голубые глаза Найла горели желанием завладеть заколдованным объектом, как жестко ему пришлось обуздать себя.

– Таким образом, с точки зрения Найла, предоставление Эрику этой информации было испытанием любви Эрика к тебе.

Я кивнула.

Билл смотрел на пол в течение минуты или двух.

– Я далек от того, чтобы защищать Эрика, – сказал он, наконец, с намеком на улыбку, – но в данном случае я это сделаю. Я не знаю, хотел ли Эрик, чтобы ты, скажем, пожелала Фрейдe никогда не рождаться или чтобы его создатель никогда не повстречал бы ее... или какое-нибудь другое желание, которое вытащило бы его из зоны видимости Фрейды. Зная викинга, я уверен, что он надеялся на то, что ты будешь готова использовать клавиель дор в его интересах.

Этот разговор был насыщен многозначительными паузами. Я обдумывала его слова в течение минуты, чтобы быть уверенной в том, что я поняла то, что Билл говорил мне.

– Таким образом, клавиель дор был испытанием искренности Эрика, с точки зрения Найла. И клавиель дор был испытанием моей любви к Эрику, с точки зрения Эрика, – сказала я. – И мы оба не выдержали испытания.

Билл кивнул одним резким движением головы.

– Он бы предпочел, чтобы я позволила Сэму умереть.

Билл позволил мне увидеть, насколько ему было не по себе.

– Конечно, – просто сказал он.

– Как он мог так думать? – пробормотала я, хотя это был глупо очевидный (и очевидно глупый) вопрос к себе. Намного более подходящим вопросом был вопрос, как два любящих друг друга человека могли так ошибочно судить друг о друге?