Мёртвая бабка

Они насилу дождались, когда колонны зала снова тронулись и, разгоняясь, побежали к концу поезда. А когда их сменила сплошная чёрная стена тоннеля, Оксана и мама с облегчением переглянулись. Слёз в глазах ни у одной уже не было. И теперь первой заговорила мама, вновь попробовав посоветоваться с дочерью о том, что же им было делать дальше.

–

Так куда нам с тобой сейчас податься? – голос её дрожал. – Может, поедем на дачу? А? Деньги на билеты у нас есть. Сейчас на вокзал, и оттуда, на электричке, на дачу?

Оксана растерянно пожала плечами:

–

На дачу?

Размышлять, убитая горем и страхом, она по-прежнему была не в состоянии.

–

На дачу, – кивнула мама.

–

А вдруг бабка и туда припрётся? – казалось, в тот миг в Оксаниных глазах блеснул, хоть и очень маленький, огонёк здравого смысла и хоть какого-то интереса к их разговору.

–

То ли припрётся, то ли нет. А нам куда-то ехать нужно, – немного твёрже, хоть это и стоило ей огромных усилий, проговорила мама.

–

Ну, поехали, – Оксана сказала это с таким равнодушием, словно речь не шла, в том числе, о её собственной безопасности.

Видно, никакого интереса в её глазах всё-таки не было.

–

Тогда едем до вокзала, – вздохнув, чуть слышно проговорила мама.

Проговорила и замолчала. На большее уже просто не оставалось сил. Снова стали душить слёзы, а сердце сдавливать горе и страх, и дальше, до самого вокзала, она ехала, не говоря ни единого слова. Как, впрочем, и её дочь…

Глава 13

«ВЕРНУТЬ». «ЗАКРЫТЬ»

Деревушка, где располагался загородный домик Оксаниного семейства, – их дача, – встречала приехавших на электричке настоящим воробьиным «концертом». Радуясь выглянувшему солнцу, птахи так весело прыгали по веткам склонившихся над маленьким перроном деревьев, так дружно и громко чирикали, что не обратить на их игрища внимания было невозможно.

У кого-то из прохожих они вызывали лишь лёгкую улыбку, кто-то, взглянув на них, в каких-то своих мыслях, качал головой, а кто был даже и не прочь запустить в них снежком. У каждого была какая-то своя реакция на этот весёлый воробьиный гомон.

Оксана с мамой, едва только выйдя из поезда, тоже подняли головы на это весёлое чириканье.

–

Ты гляди, как расшумелись, – пробормотала себе под нос мама, направляясь по платформе к ступенчатому спуску, от которого дальше идти им было по хорошо натоптанной в снегу дорожке.

Оксана ничего не ответила. Она тоже, конечно, обратила на воробьиный гомон внимание, но… Первой её реакцией была грустная мысль: «Папа уже никогда этого не услышит!» Понуро опустив голову, Оксана лишь молча шагала за мамой.

Мама тоже смолкла. Её тоже никак не оставляли горькие мысли о том, что её любимого мужа больше нет. Что больше она никогда не увидит его такой весёлой и доброй улыбки, такого нежного взгляда…

До их домика было минут двадцать ходу, если идти быстрым шагом. А мама быстро и пошла, ибо идти вразвалочку не позволял мороз. Пакет со съестным, – они с Оксаной кое-чего купили себе в универсаме, перед тем, как сесть в электричку, – уже успел сильно передавить ей пальцы, вмиг без перчаток замёрзшие, однако, она этого даже не замечала.

–

Мам! – внезапно раздавшийся из-за спины голос дочери отвлёк её от тяжких мыслей.

–

А? – вздрогнула она от неожиданности.

–

Мам, папу бабка тоже вот так «оживит»? – Оксана и сама не знала, зачем задавала этот жестокий вопрос.

При том, что она сама знала на него ответ. А значит, спрашивала маму напрасно. Может, просто хотела найти в разговоре с мамой хоть какое-то утешение.

Испугавшись того, о чём спрашивала Оксана, мама ответила вопросом на вопрос:

–

А ты как думаешь?

Её серые глаза стали сверлить Оксану своим испытывающим взглядом.

–

Думаю, что да, – вздохнув, печально ответила маме дочь. – Вот только никак не могу себе представить папу, гоняющимся за нами, чтобы убить.

В ответ мама тяжело вздохнула:

–

Я тоже.

Из глаз её, уже в который раз за последние часы, опять ручьями потекли слёзы.

Увидев это, Оксана не стала продолжать этот страшный для них обеих разговор. Ей и самой жутко хотелось плакать, она еле сдерживала свои слёзы.

Дальше всю дорогу они обе прошли молча.

Наконец, впереди показался их домик. Он достался им в наследство от другой прабабушки ещё семь лет назад, и теперь служил в качестве загородного дома. То есть дачи. Чтобы в отсутствие хозяев его не разнесли по кирпичику любители чужого добра, за домиком, за скромное вознаграждение, любезно согласилась присматривать живущая по соседству бабушка, которая ежедневно обходила весь его двор и кормила их собаку. А ещё каждый день вечером топила в доме печку, чтобы тот не ветшал.

Похрустывая снегом под ногами, Оксана и мама подошли к своему загородному домовладению. Штакетник, калитка, дом, деревья, и даже уже «сто лет» лежавшее на улице, вдоль их забора, внушительных размеров бревно, сейчас показались им такими родными! Захотелось коснуться всего этого рукой…