Мёртвая свадьба

– Ой, прости, прости, – упала рядом с ним на колени Сонька. – Ты как?

Толик был никак. От обнимающей тело боли он проваливался в ад, но объяснить это в двух словах было невозможно, потому что говорить что-то тоже было больно, в лёгких как будто гвоздь застрял.

– А ты? – прохрипел он.

– А я почему-то в воду свалилась, – радостно сообщила Сонька. – Хорошо, сразу выплыла. А тут вдруг вы дерётесь. Это из-за чего?

Толик сел. Голове становилось полегче, уходили звон и пелена. Сплюнул. Провёл языком по зубам. Все целы. Выпрямился, выгоняя гвоздь из лёгких. Охнул от стрельнувшей боли.

– Ты не свалилась, – прохрипел он.

– Ты чего? Не видел? – ещё больше обрадовалась Сонька и шмыгнула носом. – Шла, шла, а потом как будто бы мостки под ногами кончились.

– Тебя столкнули. – Хотелось откашляться, но не получалось. Какой-то противный шарик гонялся туда-сюда по лёгким, не давая ни вдохнуть спокойно, ни выдохнуть.

Сонька глядела во все глаза, словно хотела что-то высмотреть в Толике или синяки его пересчитывала. Отклонилась, махнула рукой.

– Да ладно, – не поверила она. – Кто меня будет толкать? Да и не было никого, мы с Маринкой шли…

– Она хотела тебя вместо сестры покойнику подсунуть. Мёртвой невестой. Я Маринку пытался остановить.

Сонька вдруг звонко расхохоталась, чихнула и снова засмеялась.

– А тебе правда городская нравится? – спросила она неожиданно.

Толик запутался. Городская? При чём здесь она? Он о другом говорил. Не нужна ему Маринка, эта сова лупоглазая.

Потряс головой, чем вызвал очередное землетрясение, и непременно упал бы, если бы не Сонька. Она подставила плечо, не давая завалиться.

– А чего ты тогда с Григорьевым подрался? Я упала, а потом смотрю, вы с новенькой лежите и ещё, главное, улыбаетесь друг другу. Ну, думаю, сейчас целоваться будут. Слушай, а вроде говорили, что Григорьева отец дома запер. Как же он вышел?

И правда… Игорька весь день не было. Как он оказался на улице? Или его, как и Соньку, околдовали?

– А ты разве не знаешь, что городская с Григорьевым задружилась? – с удивлением спросила Сонька.

– С новенькими же ты дружишь. – Голос был чужой, гвоздь из лёгких поднялся к горлу и застрял там, всё хотелось откашляться.

– Ну, – с гордостью произнесла Сонька. – Прикинь, меня в гости звали. У бабы Светы никто сроду в гостях не был. Она к себе не зовёт. Тут я такая прихожу, а там ковры на стенах. А в серванте всё в хрустале. И яблоки, ага, прям целая ваза. И все красные. У нас в магазине таких не было. И чай, представляешь, с лимоном. И пирожные какие-то вкусные были.

У Толика от Сонькиного трындения в голове начался звон. Поэтому он просто качал головой, со всем соглашаясь. Ковры так ковры, хрусталь так хрусталь. Почему бы в доме у бабы Светы не быть коврам и пирожным? Но тут действительность перестала кружиться и булькать. Всё вокруг стало чётким. Толик сел ровно.

– Что ты сказала?

– Пирожные, говорю, вот такие, – показала руками Сонька.

– Нет, про Игорька?

– Григорьева? А что он? – придвинулась к нему Сонька, глаза её горели любопытством. – Бить его пойдёшь? Или пожалуешься?

Почему он должен на кого-то жаловаться? Его волновало другое. Слово какое-то… неприятное. А!

– Ты сказала, что они дружат. Когда успели?

Вчера они весь день вместе провели, сегодня его под ключ закрыли.

– Ну вот с утра, – ответила Сонька, чуть подумав. – Мы же вместе к нему за лодкой пошли. Ты б видел, как он обрадовался! В глаза Маринке заглядывал, договорились потом ещё встретиться. Но погоди! Как же он узнал, что мы здесь? – Сонька хлопнула себя по лбу. – А! Договорились же! На вечер. Вот он и пришёл. А тут ты.

– А лодка?

– Ну она покататься хотела, он и дал. Сказал, что она не в сарае, а на берегу. Объяснил, где ключ.

– Покататься?

– А чего такого? – пожала плечами Сонька. – Мы ж катаемся.

Что-то там мать говорила про советы от чёрта. Вот и Маринке какой-то добрый дух насоветовал с лодки погонять упыря. И силу дал, чтобы так прочистить мозги Григорьеву, что он с улыбкой сказал, где ключ. С покойником разобраться у неё не получилось, потому что эта кряква плосконосая управляться с лодкой не умеет. Тогда Маринка, затейница такая, решила устроить замену и позвала гулять Соньку, типа они подружки. Та поводила её по берегу, показала красоты. Маринка новую подругу столкнула в воду. В обмен на сестру. Вот ведь обморок утиный, кто ж так замены проводит. Эдак любой упавший в воду должен был давно заменой стать. Это ж целое сложное дело. Куда Маринке с её городскими мозгами до такого додуматься! И тут удачно подворачивается Игорёк. Видимо, они и правда договорились встретиться. Вот он удивился, увидев такую компанию на причале!

– Катаемся, – поддакнул Толик, оглядываясь. Шея болела адски, в голове ещё стоял лёгкий звон.

А ешё Маринка кричала, что Толик кого-то убил… Кого? А! Старшую. Пока Маринка суетится с методами спасения и Игорьком, старшая без пригляда снова примчится на берег. И мать считает, что всё это как-то само разрешится, что можно дома отсидеться?

Действительность потихоньку выровнялась. Горизонт больше не кренился, дышать стало легче.