Мёртвая зыбь

— Повторяю, вы в полной безопасности. Ваши паспорта не годятся. Придётся не выходить до тех пор, пока мы не приготовим вам документы. Потом ваша одежда: резиновый плащ, брезентовый балахон… Все это тоже не годится. Времена военного коммунизма прошли. Этим я займусь. Мы, Мария Владиславовна, подберём вам туалет к лицу…

— Эдуард Оттович, я не искательница приключений. Я и Георгий прошли через две войны: мировую и гражданскую. То, что мы живы, это почти чудо. Ваша организация может нами располагать, как она найдёт нужным. Я уполномочена генералом Кутеповым установить связь с «Трестом».

Она смотрела в упор на Стауница — бледное лицо, судорожно сжатые губы и широко открытые, горящие глаза.

«Психопатка», — подумал Стауниц и вынудил себя улыбнуться.

— Что ж… Мы рады. В ближайшее время я могу устроить вам встречу с одним из наших руководителей.

— Мы хотим действовать, а не разговаривать.

— Чтобы действовать, надо знать обстановку. Дело не в том, чтобы жертвовать собой по пустякам. Этот… Бурхановский был с вами?

— Нет. Но мы его видели в Ревеле. Где он?

— Его уже нет. Вы поняли?

Она кивнула и опустилась в кресло, сказав:

— Мы сошли с поезда за двадцать вёрст до Москвы, на разъезде. Для безопасности. Нам говорили, что в Москве на вокзале проверяют документы. Добирались к сам чуть не десять часов.

— Понимаю. Спокойной ночи.

Стауниц закрыл дверь, чувствуя колючий взгляд женщины.

Он не мог и подумать о том, какую роль она сыграет в его жизни. Тотчас о прибытии «племянников» позвонил Зубову.

34

Ночь прошла спокойно. Стауниц встретился днём с Зубовым и рассказал:

— Утром, когда я постучался к «племянникам», услышал, как они отодвигают стол от двери. Оказывается — устроили баррикаду, револьверы лежали на столе. За чаем был длинный разговор. Дама известна в петербургских военных кругах. В германскую войну пошла добровольцем на фронт, заслужила Георгиевский крест и офицерский чин. Первый муж убит в гражданскую войну. Сама участвовала в этой войне, была в корпусе Кутепова. Сошлась с Георгием Радкевичем — штабс-капитаном. У Врангеля, в Крыму, он считался смелым разведчиком. После эвакуации Крыма были в Галлиполийском лагере. О Кутепове говорит восторженно. Она с ним в родстве — действительно племянница. О себе сказала, что отлично стреляет и ездит верхом, брала даже призы на состязаниях. Знал Кутепов, кого послать к нам ревизорами…

Артузов и Старов поручили гостей Зубову. Якушев, как высокий руководитель «Треста», по возвращении должен был изредка снисходить к гостям, давать им инструкции, знакомить с программой и тактикой подпольной организации. Четыре дня «племянники» не выходили из квартиры Стауница, им объяснили, что для них изготовляются верные документы. Нужно было придумать занятие, которое целиком бы их захватило.

Зубов (по поручению Старова) должен был явиться к гостям как чин для особых поручений при штабе «Треста». Стауниц ожидал его к одиннадцати утра и предупредил «племянников». Когда Зубов появился на пороге в длинной кавалерийской шинели, фуражке с красным околышем и звёздочкой, Мария Владиславовна побледнела, хотя и знала об этом визите.

— Разоблачайтесь, — сказал Зубову Стауниц.

Тот, скинув в коридоре шинель, подтянув портупею, вошёл в комнату и, щёлкнув каблуками, поклонился Захарченко и Радкевичу. Захарченко уставилась на орден Красного Знамени на гимнастёрке Зубова…

— Так это вы и есть! — сказала она. — Знаете, если бы я вас в таком виде встретила на границе… — И она сделала вид, что прицеливается.

— При всех обстоятельствах? — усмехаясь, спросил Зубов.

— Не при этих, разумеется, — продолжала она, не сводя глаз с ордена. — Это у вас за какие подвиги?

— За Южный фронт.

— Ростов-на-Дону? — заинтересовался Радкевич.

— Мелитополь.

— Могли повстречаться, — добродушно сказал Радкевич.

— Пуля в лоб — вот встреча с вашим братом, — злобно глядя в глаза Зубову, сказала Захарченко.

— О, да вы сердитая… — рассмеялся Зубов.

Стауниц сухо сказал:

— Мария Владиславовна! Это член нашей организации.

— В самом деле, Мария… — укоризненно пробормотал Радкевич.

— Прошу прощения… Но вы должны понять наши чувства. И мне все-таки интересно, какие пути-дороги вас привели к нам… Вы из офицеров?

— Из прапорщиков.

— Выправка у вас не вполне гвардейская, но для прапорщика…

— Будем считать, что знакомство состоялось, — вмешался Стауниц. — У Зубова есть поручение к вам, господа.

— Так точно. Мне поручено передать вам, что свидание с главными руководителями, к сожалению, невозможно, поскольку они сейчас за границей. До беседы с ними решено не давать вам заданий. Отдыхайте.

— Когда приблизительно может состояться свидание?

— Через пять-шесть дней. Вот все, что имею вам сообщить.

Зубов поклонился и вышел. Когда в передней хлопнула дверь, Захарченко сказала:

— Все-таки мне было трудно видеть этого человека и знать, что он враг, хоть и бывший враг…

— А мне понравился этот малый. Хамоват немного, но откуда им набраться лоска?

— А у тебя, что ли, лоск?.. Все, что было, пропало! Мало ты валялся по грязным халупам?