Мёртвая зыбь

— Должно быть, математика не слишком точная наука…

Профессор не стал спорить.

После отмены главсанспектором наложенного санитарного запрета, Виктор с профессором провожали ее до машины. Когда та двинулась, новая подводница непонятно крикнула через окошко:

— А все-таки полет?

Конец девятой части

Часть десятая. МНОГОМЕРНОСТЬ

Живем царями на планете.

А рядом тайно и незримо

Еще другой есть мир на Свете.

Мы каждый миг проходим мимо…

Александр Казанцев

Глава первая. Единомышленники

Хоть языки и жизнь различны,

Но мысли общие роднят.

А вот для “них” мы неотличны:

И, как бы, дикарям родня.

Александр Казанцев

В первый раз молодой французский ученый Жак Валле приезжал в Москву для участия в Московском международном математическом конгрессе. Тогда же он непременно хотел познакомиться со Званцевым. Но писатель был на даче, тогда еще в Абрамцево, и встреча не состоялась. Они обменялись лишь несколькими письмами.

Молодой ученый переехал в США, защитил в Калифорнийском университете диссертацию, стал доктором наук и видным специалистом по наблюдениям за спутниками Земли, искусственными и… неопознанными, прозванными в народе “летающими тарелками”, внося свою лепту в новую отрасль знания — уфологию. Космическое их происхождение многими не ставилось под сомнение.

Но не ослаб интерес американского ученого, теперь уже известного, к писателю, впервые на весь мир всерьез заявившего, что взрыв 1908-го года в тунгусской тайге был вызван не падением метеорита, а гибелью там космического корабля с другой звезды, и контакт тогда с инопланетянами трагически не состоялся.

Но встреча единомышленников с разных континентов все же состоялась, хоть и через много лет после первой попытки.

Домой к Званцеву вошли: элегантный седеющий джентльмен, очаровательная, воздушная, источающая аромат дорогих духов леди, корреспондентка парижской газеты “Фигаро”, и скромный, по сравнению с ними, молодой человек, переводчик из Интуриста.

Он сказал Званцеву, что Жак Валле собирается вместе с ним, переводчиком посетить местности, где наблюдались аномальные явления, расспросить свидетелей, самому оценить достоверность и характер ими увиденного.

— Что вы думаете, Александр, — через перевод спросил гость писателя, — о неопознанных летающих объектах, как назвали их, не найдя им объяснения. У меня собраны любопытные факты: наблюдения и контакты с загадочными пилотами в девятнадцатом веке. Интересно, что люди видели только то, что им знакомо. “Летающие тарелки” им казались воздушными шарами. Из корзин, воздушных шаров, якобы, выбрасывались якоря, волочась по земле и задевая за предметы. Пилоты, общаясь с людьми, объяснялись на английском языке, без помощи, неизвестной тогда телепатии. Называли себя исследователями из другого мира, внушая страх и опасения.

— Такие наблюдения были и много раньше девятнадцатого века, — вступил Званцев. — Плутарх в древнеримские времена сообщает о серебристой бочке, возникшей в небе между двумя враждующими воинствами, заставив их в страхе разойтись. А еще раньше писцы, как называли в Древнем Египте ученых, записали иероглифами, что при фараоне Тутмосе Третьем звезда с неба спускалась на землю.

— Да, похоже на то, что люди видят то, что им ближе всего или что в состоянии объяснить.

— Миль пардон, — вмешалась корреспондентка “Фигаро”. — Позвольте задать вам обоим от имени моих читателей вопрос: Неужели можно всерьез говорить о межзвездных полетах, зная, что расстояние между населенными мирами, если бы они были, исчисляется десятками, а то и сотнями, световых лет. Какой безумец согласится истратить половину своей жизни на путешествие в один конец, отказавшись от близких, от общения с женщинами, как бы, давая обет безбрачия, и вернуться к концу жизни, возможно, ни с чем? Ведь при всяком расследовании произошедшего следует исходить из принципов римского права: ”Кому это выгодно?” Какая и кому выгода от таких полетов?

— Мадам хочет сказать, что звездонавтам нет никакого смысла совершать звездные рейсы? — переспросил переводчика Званцев.

— Именно это хотели бы знать мои читатели, в основном, здравомыслящие французские буржуа.

— Соотечественники мадам, сделали немалый вклад в науку. Достаточно вспомнить предшественника Эйнштейна математика Пуанкаре, еще раньше отца и сына Паскалей, Пьера Ферма и, конечно же, Пастера, давшего людям сыворотку против бешенства, или доктора Мерсенна, открывшего в Париже сыворотку от чумы. Рискуя жизнью, он привил себе страшную болезнь, чтобы проверить действенность найденного им средства.

— Вы неплохо знаете, мсье, историю французской науки.

— Я знаю, мадам, историю мировой науки и вклад в нее ваших самоотверженных соотечественников.