Мёртвое сердце (СИ)

Салазар, оставшийся в зале, нахмурился и отошёл ближе к запечатанным дверям. Он остался при ритуале скорее из любопытства, чем по реальной необходимости или из волнения за свою протеже — и теперь немного жалел о своём решении. С другой стороны, это был единственный для него шанс посмотреть на работу настоящего некроманта-интуита. А от такого не отказываются.

Меловые линии, что чертила Розита, засветились белым. Пустые глазницы окон, которые Гриффиндоры планировали закрыть витражами, заволокло тёмной дымкой — мутной, неприятной даже не вид. По каменному полу пошли трещины, и пустой зал внезапно перестал казаться огромным; напротив, он будто бы сжался до места около Лили и мёртвого ребёнка.

— Великая! — выдохнул лич, падая на колени. — Великая!

Он распростёрся ниц и замер. Замер и Салазар, вжимаясь спиной в двери. Обзор у Слизерина был прекрасный: он видел действо немного сбоку, так что различал и то, как выглядела Лили, и её неожиданно призванного покровителя.

К такому Слизерин точно не был готов.

Муть сгустилась перед Лили, и из хмари вышел мужчина — высокий, в чёрном балахоне и с ослепительно-белыми волосами. Со своего места Салазар видел, что волосы у Лили из витых ржавых локонов превратились в прямые пряди блестящего яркого пламени, а глаза утратили цвет болота, налившись зеленью. Детские черты пропали за сущие мгновения — и вот на коленях перед беловолосым сидела женщина, достаточно молодая, но с ожесточённым лицом.

— Вот ты где, — сказал беловолосый. — Долго же я тебя искал.

— Что с Гарри? — спросила незнакомая Салазару женщина.

— А что с ним может быть, — неприятно улыбнулся беловолосый. — Разлагается. Страдает. Умирает. Умирает, Лили.

Губы незнакомой Салазару Лили скривило то ли в оскале, то ли в отвращении.

— Ты должен был следить за ним!

— О нет, нет, — прищурился беловолосый, — это ты должна была следить за своим ребёнком, девочка. Таков был уговор. А ты, вот несчастье, внезапно пропала. Оказалась прямо в прошлом, надо же!

Зелёные глаза Лили налились злобой, которая в следующее мгновение замерла и заморозилась. Вместо неё появилась какая-то идея — такой же взгляд был у той Лили, что Салазар знал.

— У тебя тоже есть дети, Великая, — сладко начала Лили. — И ты, как мать, должна…

— Я никому ничего не должен! — отмахнулся беловолосый. — Ни мёртвой тебе, ни твоему мёртвому ребёнку, ни этой мёртвой девочке. Вы все и так в моих владениях, мои рабы. И ты смеешь что-то у меня требовать?!

Лили неприятно улыбнулась, — эту улыбку Салазар тоже знал, и после неё никогда не было ничего хорошего, — и медленно протянула руку в сторону Слизерина.

— Я чувствовала от него то же, что и от дневника, и от Квиррелла. Разве это не твой ребёнок, Великая? Разве ты не Мать? И разве ты не понимаешь, что чувствую я, когда спрашиваю о Гарри, что чувствует Ровена, которая увидела, что я рву её ребёнка?

Беловолосый медленно повернулся к Слизерину, и у Салазара сердце замерло от страха и тоски. Сама Смерть смотрела на него мутными глазами — такое уж точно не забудешь.

А уж когда беловолосый оказался рядом…

Хотя это был уже не мужчина, а женщина. И волосы у неё были не белыми, а чёрными, как и глаза. Руки — нежными, очень знакомыми, когда эта женщина касалась лица Слизерина, когда гладила его по лысой голове с невозможной нежностью, когда обнимала.

— Моё дитя, — услышал Салазар во время объятий. — Моё дорогое дитя…

Лили смотрела на это действо с неприятным расчётом в ярко-зелёных глазах. Она точно знала, что будет после того, как она укажет Смерти на Салазара — и воспользовалась реакцией высшего существа для какой-то своей идеи.

Объятия растаяли быстрее, чем Слизерин успел ими насладиться. В одно мгновение он ощущал женские руки на своей спине и чужую развороченную грудную клетку возле своей; в другое возле Лили стоял беловолосый с постным, замершим лицом. Никакого следа нежной женщины, только холод.

— Хорошо, — сказал беловолосый. — Хорошо. Ты получишь, что хочешь. Живую Елену Равенкло и путь обратно, к своему Гарри.

— Когда я смогу отправиться обратно?

— Не раньше, чем ты выполнишь несколько условий. Авергейл! — услышав своё имя, Лич поднялся с колен. — После ритуала и она, и моё дитя всё забудут. Твоя задача — донести до них условия, по которым Лили сможет вернуться к себе домой. Ты понял меня?

— Да, Великая!

— Что нужно? — повторила вопрос Лили.

— Три вещи, юная Госпожа, — скривил губы беловолосый. — Нужно очистить здешнюю землю от проклятия — ты скоро увидишь его действие. Нужна жертва, но не обычная, а… благородная. И нужно, чтобы ты забрала из этого времени то, что ты привела сюда.

— Василиск? — побледнела Лили. — Но он не мог пройти за мной, он же…

— Не василиск, совсем не василиск… — внезапно тоскливо вздохнул беловолосый. — Маги. Двое. Мужчина и девочка. Они должны или перейти с тобой обратно, или умереть, чтобы не рушить историю. Поняла? А теперь — спи!

Слизерин только моргнул; перед его глазами уже была не взрослая женщина, а привычная маленькая Лилит. Ржавые кудрявые волосы, остекленевшие болотные глаза.