Мёртвое сердце (СИ)

— Каждый раз передёргивает, — призналась Лили, искоса взглянув на довольное лицо своего патрона. — Как-то в тебе всё же слишком много змеиного не находишь?

Салазар равнодушно пожал плечами.

— Потом будет ещё больше, Лилит. Этот процесс, боюсь, остановить может только магический брак. Без него я за пару-другую десятков лет превращусь в крупную змею и непременно погибну где-нибудь на просторах холмов скоттов. Или же превращусь сразу, если будет нервный срыв… ты тогда беги. Особенно если у меня глаза станут голубыми.

Лили искоса взглянула на Салазара; глаза у того были жёлто-зелёными, привычно-хищными.

— А это что-то значит? Ну, голубые глаза.

— Что разум покинул голову.

— Ты слишком легко об этом говоришь.

— Мне сто пятьдесят девять, а изменения идут с семидесятилетнего возраста. За такой срок успеваешь смириться с судьбой. Хотя теперь у меня есть вариант выжить. Розита…

Он мечтательно вздохнул, а Лили закатила глаза. Любовь, любовь.

Затем девочка приметила ещё одного таракана, ползущего по стене, и всё-таки пришлёпнула насекомое. Руку она незаметно вытерла об робу Слизерина — всё равно ту скоро стирать.

Нашествие насекомых началось практически сразу после того, как Лили провела обряд на воскрешение Елены. Ровена после этого обряда с девочкой, кстати, прекратила всякое общение; Эванс не совсем понимала, почему это произошло, но не копалась в дебрях психологии помешанной на собственном ребёнке мамаши.

Хотя Елена Лили, честно говоря, нравилась. Наверное, если бы Эванс хотела бы завести ребёнка, то девочку она бы назвала Маргарет или Еленой, — Эйлин на более магический и вроде бы кельтский манер, — потому что оба эти имени казались ей очень красивыми.

За окнами, спешно установленными самими магами, холодало. Замок быстро выстудился, и от морозов страдали не только волшебники, но и простецы. В первые холода Годрик не успел ничего предпринять, так что большая часть его недобровольных рабочих быстренько переумирала от переохлаждения или пневмонии.

Маги все вместе жили в Большом Зале. Благодаря рунам, магическим рисункам и ритуалу Лили здесь сохранялась относительно комфортная температура, приятная атмосфера и совершенно волшебное небо.

Впервые увидев результат, Лили обомлела: это небо не шло ни в какое сравнение с тем, что она увидела через много-много лет в Хогвартсе. Здесь оно было насыщеннее, реальнее, удивительнее; в будущем оно словно поблекло, растеряло все свои краски и посерело.

Лили даже спросила у Розиты, не произойдёт ли такое с их небом. На это леди Гриффиндор по-доброму усмехнулась и потрепала девочку за щёку:

— Произойдёт, конечно, дорогая моя. Когда-нибудь лет через тысячу, когда чары выдохнутся.

— И что тогда делать?

— Да ничего, просто подновить круги. Если хочешь, я тебе их покажу.

Лили, естественно, согласилась. Поскольку она решила во что бы то ни стало вернуться в своё время, то хотела научиться максимуму из того, что ей могло дать прошлое. И она ни за что не хотела бы лишиться волшебства изначального неба Большого Зала. А если она могла вернуть ему былую красоту… почему бы и нет?

После началось нашествие насекомых.

Эти твари были буквально везде: в еде, в ночных горшках, на постелях, на земле, между камнями, из которых состояли стены, на потолке. Даже в простецах: ползали под кожей или прыгали в волосах, в швах одежд, под ногтями.

Увидев это в первый раз, Лили не сдержала панического визга, на который прибежали Ровена, Хельга и Розита; каждая из ведьм была вооружена.

— Господь всемогущий, а я-то как перепугалась! — сплюнула тогда Хельга. — Ты что, никогда не видела вшей?

— Ви-видела, — икнула Лили. — Но не в таких количествах.

— И не такое увидишь, — пророчески усмехнулась Розита. — Это всё только начало.

Как говорили маги, дело было в проклятой земле. Та, несмотря на старания духа-кабана, всячески пыталась выселись с себя магов, людей и даже животных. Кто именно проклял землю, было неизвестно, но вот то, что проблему нужно решать, понимал каждый.

Тему эту вынесли на еженедельное собрание магов, которое проводили в Большом Зале. Всем волшебникам нравилось смотреть на результат стараний Розиты; маги не уставали заваливать леди Гриффиндор комплиментами о магической силе и одарённости. Салазар на этом фоне выглядел более выигрышно: он говорил своей избраннице о её красоте и несравненных прелестях. Естественно, Розите больше нравилось слушать чисто «женские» комплименты.

На очередном собрании тема насекомых обсуждалась очень долго: усатые твари достали абсолютно всех магов. Тараканы, личинки, гусеницы и даже миленькие вроде бы бабочки донимали не только тех, кто жил в Замке, но и тех, кто жил в Хогсмиде — название, опять же благодаря Лили, прижилось.

— Может, хватит ныть уже? — подытожил долгие и нудные стенания магов о насекомых лич. — Надо землю лечить, без этого твари не исчезнут.

Сам лич страдал от мелких вредителей даже больше, чем обычные маги. Волшебников, по крайней мере, трупоеды не донимали.