Мёртвое сердце (СИ)

Лили внутренне передёрнулась. О том, что добрейший профессор Флитвик наполовину был магиком и воспитывался нелюдьми, как-то быстро забылось. А тут на тебе — такое отличное напоминание.

За стойкой уныло жевала жвачку тощая женщина с ядовито-фиолетовыми волосами. Увидев Хагрида, она разулыбалась острым клыкастым ртом; глаза у тётки мигнули жёлтым.

— О, Руби, мой дорогой Руби! Как поживаешь, малыш? Давно ты к нам не заходил.

— Привет, — махнул лапищей Хагрид, — мне как обычно давай.

— А девица, — женщина перевела жёлтый взгляд на Лили, — с тобой?

Такое отношение возмутило Лили до глубины души.

— Девица может сама за себя ответить, — едва не прошипела она, — так что да, я с ним.

Тётка за стойкой молниеносно кинулась вперёд, переворачивая дерево; Лили на одних инстинктах переместилась к стене магазина. Вместо ног у желтоглазой оказался длинный тёмно-зелёный змеиный хвост.

— Шустрая, надо же, — расхохоталась женщина, по-животному мигая. — А я-то думала, что ты сюда пришла для обеда, а не на обед. Идите, идите! Мне здесь ещё порядок наводить…

Лили коротко осмотрела полуразрушенную лавку. Всего за один бросок змеица снесла не только стойку, но и несколько шкафов с чем-то стеклянным, и кресла, и даже опорную балку для крыши. Вот же, сила есть — ума не надо.

Хагрид схватил Лили за руку и потянул за собой в неприметную с первого взгляда дверцу.

— Ну что же ты так неаккуратно? Она ж мне теперь жизни не даст, всё будет подкалывать о несчастливой любви.

— Это-то тут причём?

— Как причём? Тут же эта, не знают, что я магией занимаюсь и наверняка подумают, что у нас с тобой роман. Просто по дружбе в такие места не водят.

— Чего тогда привёл? Я сюда не стремилась, знаешь ли.

Они зашли в комнату, которая изнутри оказалась едва ли больше той, в которой Лили и Эванс жили в приюте. Женщина сразу приметила не только диван, — дико неудобный и мягкий на вид, кстати, — но и две довольно массивных двери.

— Дык это, мне надо сначала детку покормить, а потом с тебя клятву взять, что ты не расскажешь никому про мою прелесть. Но сначала-таки покормить, да. Голодная детка такая нервная…

— Естественно я нервный, идиот, — проворчало из-под бороды Хагрида, — ты ж ни жрать не даёшь, ни спать, с тобой даже не уединиться!

— Ты моя хорошая! Проснулась, чтобы порадовать мамочку?

Хагрид как-то по-особому завернул бороду узлом и завязал страшненькой резинкой, открывая вид на мясной шар. В это же время самая крупная дверь распахнулась, и в комнату вошли два существа, отдалённо напоминавшие гоблинов. Одеты магики были в поварские колпаки и фартуки, а за собой везли тележку с огромным блюдом. Достаточно большим, чтобы вместить человека.

Услышав тихие стоны со стороны тележки, Лили ощутила тошноту. Неужели?..

— Тут ведь сталбыть, — начал Хагрид, — такое дело, Лили. Детке же кушать надо, понимаешь? А тут заведение илитное, человечки здесь чистенькие, хорошенькие. Не то что тот, которого я съел первым. Тот был, — тьфу! — маленький, жирный, так ещё и невкусный жуть. Плюгавый, как есть плюгавый! А я тогда детку только-только на шею посадил. Она же магический паразит, понимаишь? Не может без меня, без своей мамочки.

Лили проглотила горько-кислый ком и запихнула свои эмоции поглубже. Лучше потом их пережить как следует, чем сейчас перед этим… людоедом. И ведь каннибализмом это не назвать, Хагрид-то как минимум наполовину не человек. А великаны ещё в сказках варили супы из людских детёнышей…

Подняли крышку. На огромном блюде лежала девушка — ровесница молодого тела Лили. Чёрные глаза и волосы, бледная, красивая кожа. И паника, пронизывающая каждую клеточку.

Лили взмахнула волшебной палочкой, и девушка обмякла, лишившись сознания. Эванс ещё похвалила себя в мыслях: не поленилась, взяла с собой на прогулку волшебную палочку брата из остролиста. Зато её собственная, с шерстью оленя, останется чистой от всяких странных чар.

— Я, вообще-то, человечину-то не люблю, — продолжал Хагрид, наживую отрывая от девицы кусок; плоть у красавицы не кровила, видимо из-за чар, — но детке надо. Я вообще всё для детки делаю, знаешь? Такое вот материнство. И кубки я для детки собираю, только её это почему-то не радует. Она всё говорит: «Не то, Хагрид, не то!» А я будто знаю, что ей надо! И ведь объяснить не может, маленькая ещё.

Полувеликан делил плоть девушки на двоих: часть себе в рот, часть под бороду, в пасть детке. Красноглазый мясной шар усиленно работал челюстями, отхватывая куски от предложенной еды и почти их не жуя.

— А кто-то об этом знает? — тихо спросила Лили. — Профессор Снейп? Директор? Хоть кто-то?

— Ну, ты знаешь, но ты ж из-за Грани, тебе можно. Фоморы, — великаны по-человечьи, — такие дела всегда чуют, Лили, ты ж понимаешь. А вот Северус и Дамблдор, — великий человек! — сама понимаешь, не в курсе. К тому же, они частенько уходят из замка по каким-то своим важным делам. Очень удобно.

Он оторвал девушке ногу и принялся задумчиво глодать сырое мясо. Кровь всё никак не текла, и плоть была бордово-красной, влажно блестящей от хорошего освещения.