Мёртвое сердце (СИ)

Нет, конечно, она зря застыла оловянным солдатиком прямо посреди входа в Большой зал, но, во-первых, через огромные двери зала можно было провести парад слонов, а во-вторых не обязательно было так сильно её толкать! Она даже на брата своего налетела, едва не снеся того с ног — а для этого надо действительно постараться! Синяки вот теперь будут, а с её тонкой кожи они долго не сходят, проверено вечными драками и игрищами на свежем воздухе в приюте!

— Ты в порядке?

Лили отцепилась от брата, и, излучая недовольство и потирая поясницу, злобно покосилась на машущего руками старшекурсника. Тот успел встретил своих друзей и с радостным лицом усаживался за стол Хаффлпаффа.

— Нормально всё. Вот уж не думала, что такие грубияны могут быть среди милашек-барсуков, а? Прямо подтвердилось, что шляпа неправильно рассортировывает!

Эванс прикрыл глаза, и, скользнув равнодушным зелёно-красным взглядом по смеющемуся старшекурснику, аккуратно приобнял сестру за плечи, уводя Лили к столу Гриффиндора. Пыхтящая негодованием младшая Эванс время от времени сдувала падающую на глаза чёлку и разглаживала складки на юбке, что говорило о крайнем недовольстве девочки. Усадив Лили рядом с полупрозрачным привидением Гермионы Грейнджер, Эванс неспешно дошёл до стола Слизерина и занял своё почётное место подле громко и важно говорящего Драко Малфоя.

Распределение прошло, что говорится, без сучка и задоринки: новенькие маги, прибывшие в Хогвартс постигать азы волшебства, распределились по факультетам почти равномерно; Слизерин, как и всегда, принял меньше всего первокурсников. Для новеньких за столом змей были выделены места поближе к преподавательскому столу, хотя и не с самого края. Сделано это было для того, чтобы уставшие после ночного плавания с Хагридом дети не были вынуждены искать себе место и волноваться по этому поводу; прикрытие от учителей за спинами традиционно сидящих на концах стола старост давало некоторую защищенность, пусть и лишь напускную.

Ладно, на самом деле это было сделано для того, чтобы новоявленные мелкие змеёныши не задерживали процесс распределения и дали старшекурсникам поскорее поесть.

У Равенкло и Хаффлпаффа также были выделены места для малышей: факультет барсуков оставлял незанятые места ближе к середине стола, а факультет воронов — с конца стола, не прикрывая новеньких. И лишь бедные первачки Гриффиндора были вынуждены тыкаться в свой стол в поисках свободного места, уподобляясь слепым котятам; это сильно тормозило процесс распределения, так что остальные факультеты почти всегда недовольно косились в сторону алознамённых.

Спустя некоторое время, когда распределение закончилось, шляпу унесли, а почти все ученики и учителя уже успели набить животы различной снедью, Дамблдор встал со своего места и хлопком ладоней испарил остатки пищи с тарелок учеников. Покровительственно глядя на усердно дожёвывающие лица, директор молчал некоторое время, после чего обратился к учащимся:

— Дорогие мои, а теперь послушайте парочку объявлений!

— До него дошло, что на сытые желудки лучше думается? — вяло огрызнулся один из старшекурсников, наполняя кубок водой при помощи заклинания. — И ста лет не прошло. Хотя, может и прошло…

— Как всегда, — продолжал вещать крайне позитивно настроенный старик, — вынужден вам напомнить о списке запрещённых для проноса и использования в школе предметов, с которым вы можете ознакомиться у нашего дорогого завхоза Аргуса Филча в его кабинете. Далее, в этом году у нас новый преподаватель по, — Альбус сделал загадочную паузу, не возымевшую никакого эффекта, — Защите от Тёмных Искусств. Гилдерой Локхарт, прошу!

Сытое и довольное внимание учеников переключилось с вещавшего директора на раздувшегося от осознания собственной важности мужчину за преподавательским столом. Многим в зале он был знаком, большей частью благодаря тому, что последние несколько месяцев Гилдерой Локхарт поднимал вокруг себя нескончаемый тайфун сверкающих оваций со стороны обывателей. Золотоволосый и голубоглазый блондин пользовался бешеной популярностью у простых ведьм; к тому же, будучи писателем с манией величия, Гилдерой описывал исключительно свои злоключения и нескончаемую борьбу с монстрами, из которой он раз за разом выходил не только победителем, но и с новой пассией. Как правило они, верхом на пегасе или единороге, уезжали в ало-розовый закат.

Лили от подобного чтива тошнило. Ей больше нравились грязные приключения Геральта из Ривии, чем сладко-блестящие подвиги Гилдероя неизвестно-откуда.

Обывательницы мечтательно вздыхали по смазливому герою, его книги раскупались быстрее бутылок воды в пустыне, а неослабевающее внимание со стороны почти всей магической Британии действовало на Локхарта ничуть не хуже, чем удобрение на цветы. И Гилдерой цвёл и благоухал, точно один из любимейших цветков садовода.

Напомнил бы ему кто-нибудь, что лучшим удобрением считается драконий навоз…