Мёртвые бабочки (СИ)

Разлом была голубым. Не лазурным, как море в ясную погоду, не безмятежным, как летнее небо. Голубым. Голубой цвет был абсолютно ровным, без оттенков и полутонов. Элвин понял, что видит голубой цвет не только глазами, но и слышит его, осязает, пробует на вкус. Голубой цвет был прекрасен, он пел, как сонм ангелов, и Элвин почувствовал, что его душа поёт вместе с ними. Элвин был мечтателем, но не нежным романтиком. Он грезил о путешествиях, а красота женского лица ничуть не трогала его сердце. Сейчас в Разломе он вдруг понял, как долго был лишен чего-то очень важного и жизненно необходимого. Абидосский Разлом был женщиной, прекрасной и требовательной женщиной, которая желала его и вызывала его желание. Элвин почувствовал щемящую грусть от того, что кто-то уже получил нечто подобное, просто так, протянув требовательные руки. Разлом был любовью, Разлом был судьбой, Разлом был самой жизнью. Элвин решил просидеть на её краю целую вечность, пока не превратится в высохший труп. А там будь что будет.

- Это же просто озеро! - сказала Ксен, подходя к нему. - И ради него мы отправились так далеко? Чтобы ты мог посмотреть на озеро?

Элвин ничего не ответил, вряд ли он вообще сейчас мог слышать Ксен.

- Зачем мы сюда пришли, Элвин?

Элвин со стоном оторвался от созерцания водной глади и с недовольством уставился на Ксен. Он был слишком умиротворён для того, чтобы испытывать ненависть, поэтому ограничился только досадным взглядом.

- Разве ты не видишь? Не чувствуешь?

- Нет.

Вся досада испарилась в один миг. Теперь Элвин чувствовал только глубокое сострадание к существу, которое неспособно увидеть красоту Абидосского Разлома. Он посмотрел на Рагби и понял, что тот тоже не видит ничего особенного. Потом он вспомнил, что ни один из его спутников не является человеком и ему стало ещё больнее. Красота Разлома была прекрасна, но, как и всякая красота, она была бы прекраснее, если бы удалось разделить её с кем-то другим. Он с болью посмотрел на Ксен:

- Ты робот. Ты не можешь почувствовать.

- Я андроид, - поправила его Ксен, - Что чувствовать?

- Это место. Этот покой. Умиротворение... Черт, я не знаю, как объяснить! Как... выразить! Здесь не надо никуда спешить, не надо торопиться. Потому что ты уже пришел. Ты здесь. Можно так и сидеть до поздней ночи на берегу. А завтра будет такой же хороший день. Совсем как...

Он оборвался на полуслове и с ужасом обернулся к Ксен. Новая догадка отдалась в его душе ещё большей болью.

- Послушай, но у вас же не бывает детства?

Ксен кивнула.

- Не бывает сладкой ваты, ярмарки по воскресеньям? Холодного молока и горячего печенья? Весёлого дерева со стеклянными шарами? Ничего?

Элвин внимательно посмотрел на Ксен. Она улыбнулась, и ему стало жутко.

- Да. Как я мог забыть. Вы же рождаетесь сразу взрослыми.

Это догадка так поразила его, что он заплакал. Ксен с удивлением на него посмотрела и опустилась рядом.

- У меня есть младшая сестра.

- Я знаю. Ты рассказывала.

- Но я не рассказывала тебе, что мы выросли вместе.

Элвин оторвался от созерцания Разлома и уставился на Ксен.

- Выросли? То есть, повзрослели вместе? Она тоже андроид? Я думал...

- Она человек. Но её отец захотел, чтобы у его дочери была сестра. Чтобы росла вместе с ней. Училась вместе с ней. Узнавала мир. Так и получилось. Я видела новый мир её глазами. Так, как потом она видела моими.

- Новый мир, - повторил Элвин задумчиво. - Тогда, быть может, ты сумеешь понять... увидеть?

- Увидеть что?

- Красоту этого места. Здесь так тихо, но его краски сливаются в симфонию. Может быть, если ты посмотришь чуть подольше, ты увидишь. Поймёшь. Посмотри, прошу тебя. Просто... взгляни!

Ксен послушно уставилась на голубое озеро. Она увидела, как ветер легко колышет водную гладь. Едва заметные волны были похожи на складки плотной ткани. Над водой дрожала лёгкая белая дымка. День стоял ясный, и будь вода чуть прозрачней, солнечные лучи добирались бы до самого дна. Ксен вспомнила, как когда-то очень давно она держала в руках нарядную рубашку. Вспомнила, как закатное солнце пробивалось сквозь красную материю. И вдруг полузабытые ощущения из той, прошлой жизни, всплыли в памяти. Было это так ярко и явно, что мир вокруг подёрнулся туманом. Глаза Ксен были широко открыты, но она больше не видела голубое озеро. Перед её взором была десятилетняя Лори, одетая в платье из белого хлопка. В волосах Лори застряла солома, нос перепачкан свежей землёй, к губам прилипли земляничные зёрнышки. Лори крепко держит маленькую лопатку с зелёной ручкой.

- Я посадила морковку! Смотри, какая она ОГРОМНАЯ! - кричит Лори. Ксен смеётся и думает, что надо бы отмыть сестру до прихода Стора. Она хватает Лори в охапку и тащит умываться. Лори отбивается и бежит прятаться в капустных грядках.