Мёртвые бабочки (СИ)

Сонар шёл вперёд по пыльной дороге, которая стелилась до самого горизонта. Дорога всё никак не кончалась и не кончалась, пока ему не стало казаться, что он всю свою жизнь бредёт по этой проклятой дороге. Справа и слева росли чахлые кустики чертополоха. Встретился уродец-мул, который лениво жевал пожелтевшие от жары листья. Мул был низкорослый и кривоногий, под подбородком у него болтался огромный мягкий нарост, похожий на зоб у птицы. Сонар хотел пристрелить проклятого урода, но когда вытащил из кобуры револьвер, совсем забыл о муле. Что он помнил точно, так это то, что никакого револьвера у него в помине не было. Он первый раз держал в руках револьвер, стреляющий пулями.

- Кажется, я ограбил музей, - сказал Сонар сам себе и рассмеялся.

В полдень дорога привела его в рощу, такую зелёную, как будто она была выточена из цельного куска малахита. Для глаз Сонара роща была жёлтой. Не канареечно-жёлтой, как злополучный город Ярб, а пронзительно-жёлтой, раздражающей зрение и прожигающее сетчатку. Сонар позволил себе немного жалости к самому себе. Он не ругал жёлтую рощу, не требовал ярких красок, вместо этого просто отчаянно ныл и жаловался вслух. Ему казалось несправедливым то, что он плещется в море жёлтого безумия ради задания, о котором даже не помнит.

После рощи открылось большое пшеничное поле. На этот раз оно было жёлтым само по себе. Золотые колосья доходили Сонару до пояса. Поле и в самом деле походило на жёлтое море, ветер вызывал на нём лёгкие волны, шелест стеблей напоминал плеск. Не хватало только криков чаек, но их дорисовало воображение Сонара. И он плыл через бескрайнее поле пшеницы, плыл под жёлтым полуденным солнцем, под высоким золотым небом.

Сонар прошел мимо нескольких фермерских домиков, стоящих на самой окраине поля. Ряды пшеницы доходили почти до крыльца одного из домиков и переплетались с высокими стеблями топинамбура и золотого шара. На крыльце сидела девочка с золотыми волосами и гладила большого рыжего кота. Сонар задержал на ней взгляд, отметил, что жёлтое платье на девочке расшито жёлтыми цветами и встряхнул головой. Жёлтый мир начал ему надоедать. Сонар подозревал, что в этом мире жёлтым был даже он сам.

Девочка помахала Сонару рукой. Ей было невдомёк, что несколькими часами ранее Сонар убил с десяток её сверстников. Сонар выглядел бродягой, но страшным он не был. Маска на лице с оторванными бисерными нитями выглядела скорее смешной, чем жуткой. Сонар машинально помахал в ответ и отправился дальше. Направления он не знал, но думал, что останавливаться никак нельзя. Кто знает, вдруг жёлтый мир опрокинется на того, кто прекратил движение. Жёлтое небо таило какую-то скрытую угрозу. Когда Сонар задирал голову, чтобы на него посмотреть, ему казалось, что оно становится всё ниже и ниже.

Ещё несколько часов по пыльной дороге вдоль жёлтых деревьев. Сонар вспомнил сказку про девочку, бредущую по дороге из жёлтых кирпичей и подумал, что давно пора бы уже встретить соломенное пугало. На худой конец сдался бы и трусливый лев, но, похоже, здесь вообще с животными было не густо. За всё время пути Сонар встретил только уродливого мула и гремучую змею, которая грелась на камне. Камень был жёлтым, змея скорее золотистой. Сонар хотел раздавить её ногой, но передумал. В конце концов, змея не была уродливой. В чем-то она была похожа на него самого. Такая же равнодушная и холодная.

Деревья стали попадаться всё реже. Ветра больше не было, воздух застыл и загустел. Сонар вдыхал сухую смесь пыли и пыльцы каких-то растений. Охлаждение работало плохо, он кашлял и выплёвывал сгустки чёрного пепла с кусками обшивки лёгких. Это должно было его пугать, но Сонару давно уже было неважно, что с ним происходит. Чем раньше закончится жёлтое безумие, тем лучше.

Он не помнил, как оказался в пустыне. Может быть, туда его вывела бесконечная дорога, может он свернул и долго шёл вдоль пересохшей реки. Так или иначе, из его памяти выпало несколько часов. Сонар отключился на ходу, когда тени от камней только начинали удлиняться. А сейчас закатное небо уже переливалось всеми оттенками красного. Жёлтых цветов стало меньше. Каменная пустыня выглядела огромным белым пятном.

- Только это не камень, - сказал Сонар. Он опустился на корточки и прикоснулся рукой к белой плите под ногами. Сканеры не работали, но для того, чтобы определить, какое вещество перед ним, они не требовались. Это была соль.

Сонар кивнул, соглашаясь со своими мыслями. Он не знал, о чем думает, потому что мысли теснились и смешивались в его голове. Ни одной связной. Ни одной логичной. Он мог подумать о дворце шерифа, убитого им в две тысячи-бог-знает-каком-году, и тут же вспомнить о том, как его наставник съедал на обед тарелку жгучего перца. Воспоминаний было слишком много, все они блуждали в его сознании без какого-либо вектора и причиняли почти физическую боль. В один момент Сонар забыл, как его зовут. Потом на память почему-то пришло имя "Ксен". Чьё это было имя, Сонар не помнил. Сейчас он знал только одно - он идёт по соляной пустыне и дышит горячим и сухим воздухом.