Мёртвые пляшут

Великан встряхнулся, словно пробуждаясь от наваждения и поспешно спрятал руки за спину. Тишина восторжествовала, но ритм танцующих всадников сохранился.

А Кло вместе с пришедшим ему на помощь Амуром уже пытались напасть сразу на двоих загадочных конников. Добились лишь того, что утопленники разделились на две группы: одна повторяла виражи подопечного Кло, вторая подражала избраннику Амура.

И от Дрю не укрылось ещё одно: сами Кло и Амур, вступив в единоборство с восставшими всадниками, двигались уже строго в ритме навязанного им танца.

— Кло, Амур, назад! — резко приказал Дрю.

Те нехотя подчинились. Одинаковым движением пожали плечами, пошли в ногу, возвращаясь к своим.

В отряде поднялся тревожный ропот. С боевым духом что-то случилось. И не впервые за сегодняшний день утопленники его сбивают. Сперва у Ома, потом у Пендриса, теперь — у остальных.

— Где-то прячется некромант, который ими командует! — воскликнул Пендрис. — Боюсь, что им может оказаться тот самый магистр Гру…

— Логично, — признал Дрю, — если так, он должен быть совсем близко. Итак, приказываю: оцепляем район, откуда появляются всадники! Группа Кло заходит справа, группа Пендриса — слева, посредине — Амур с остальными!

Уверенный голос главаря встряхнул отряд, заставил освободиться от наваждения. Кло, Пендрис, Амур и их люди поспешили выполнить назначенное.

Сам Дрю остался на месте. Всерьёз ли он надеялся, что посланные затравят некроманта? Нет, в глубине души он даже знал, что никакого некроманта нет. Но здравый смысл требовал всё же поискать.

* * *

Не успел его отряд уйти в туман, откуда являлись конные утопленники, как Дрю словно обвеял лёгкий ветерок из незримого слоя мира. Знакомое ощущение. Посетившее в знакомой местности.

Когда-то ему пришлось здесь же, южнее Дрона, уходить болотными тропами от этих самых конных арбалетчиков. Те в азарте погони все утонули — все, кроме Пендриса, а Дрю выбрался на берег неподалёку от замка Мнил. Там он встретил толпу остолбеневших крестьян и неожиданно догадался… Да нет, сперва почувствовал, как его накрывает озарение — светлое, как солнце, большое, как небо, тяжёлое, как крышка саркофага.

Ветерком с того неба повеяло и ныне — и привалило посмертной тяжестью. Попробуй сдвинь такую рассуждениями!

Какая сила движет мёртвыми утопленниками, спросил себя Дрю: отчего им не лежится на месте, как сделали бы утопленники живые? Отчего они едут куда-то верхом на конях, которые мало того, что двигаются в такт, ещё и приплясывают?

Самый простой ответ дал Пендрис: восстание затонувших мертвецов мог устроить некий некромант. Даже если его не сыщут, версия останется. Мол, служитель Смерти побывал здесь чуть ранее. Шёл мимо, нашёл останки, свершил обряд, пошёл дальше — и нет никакого чуда!

Впрочем, такое поведение прохожего некроманта бессмысленно и нецелесообразно. К тому же допустить его — значит, отказаться от понимания знака потаённой истины.

Раз Дрю не настолько наивен, чтобы верить в случайного некроманта, он откажется от простых объяснений в пользу причудливых истолкований. Итак, некая сила подвигла утопленников к движению.

И когда пришла к ним эта сила? Тогда ли, когда они зашевелились на обмелевшем болотном дне? Нет же: движущая сила была в них заранее вложена. Но если она была вложена в утопленников, то значит, и в других мертвецов, которые не тонули. Выходит, эта сила есть в каждом — из тех, кто введён в посмертие. Включая вошедших в танец Кло и Амура.

Вот ведь сила какая интересная! Если она в каждом, то где таится? Чтобы ответить, надо помнить, из чего состоит обыкновенный мертвец: из тщательно набальзамированного тела, из тени собственной души, заключённой в «призрачную шкатулку», из собственно шкатулки, сиречь киоромерхенной суэниты.

Допустим, вся суть в набальзамированном теле. Это тело, в отличие от живого, обретает повышенную неубиваемость и способность к восстановлению. Может, и волю к движению? Нет. Невозможно. Тело подчинено внешним законам — естественным, либо магическим. Его запросто поднимает воля некроманта — но лишь в том случае, когда собственного носителя воли тело лишено. И во внезапного некроманта Дрю твёрдо решил не верить.

Ещё у затонувших мертвецов имелись души. В ходе обряда введения в посмертие сии сущности разлучились с телами, ведь их сковали магические возможности киоромерхенных суэнит. Можно ли допустить, что телами утопленников управляют из шкатулок их тени? Нет, разве что в шутку.

Душа ли двигала безмятежной матерью великана Ома? Уж наверное, она откликнулась бы на зов сына, если бы принимала участие в движении тела. Стало быть, души, томясь в «призрачных шкатулках», так и не вступили в контакт с некогда затопленными телами.

Тела движимы силой, безучастной к их прежней жизни и посмертию. Это видно. Может ли быть очагом такой силы киоромерхенная суэнита? Нет, не верится. Хотя о «призрачной шкатулке» даже некроманты не скажут наверное, что она такое, но она, несомненно, всего лишь вещь. Способная впитать силу, хранить силу, но не произвести её.