Мёртвые пляшут

Карлики, понимая, что речь идёт о них, медленно рассоединились и встали перед драконами каждый по отдельности — несчастные, жалкие, как бы уменьшившиеся в размерах. Лимн, затравленно озираясь на драконов, стал собирать рассыпавшиеся останки Чичеро, пиная их ногами к лежащему на дощатом полу широким чёрным пятном посланничьему плащу. Когда руки, ноги и прочие ошмётки Чичеро были уже собраны, карлик вопросительно поглядел на Эйуоя. Тот, не дожидаясь реакции драконов, подошёл к мёртвой голове, не без труда вытащил из намертво сведённых челюстей ультрамариновый Глаз Ашогеорна — и подкатил голову к плащу. Драконы, не препятствуя ему, совещались между собой.

* * *

Чичеро сложился воедино в запертом помещении одной из башен небесного замка, где ему предстояло ожидать своей участи — драконы с Бларпом ещё совещались. Помня унизительность процедуры разоблачения, он высказал карликам всё, что о них думал. Лимн, Зунг и Дулдокравн пытались оправдываться, ссылаясь в основном на то, что и сами ничего не понимают. Конечно, ультрамариновый камень из святилища в пасти мёртвой головы говорит сам за себя, но карлики, тем не менее, ночью спали, как и сам Чичеро.

Могут ли мои карлики меня обманывать, думал Чичеро. Если рассуждать логически, то не могут, ведь их души и тела находятся под надёжным контролем заговорённого плаща, в который они завёрнуты. Пока карлики включены в фигуру посланника, все их побуждения составляют для него внутреннюю очевидность. Или ему просто так кажется? Во всяком случае, Чичеро никак не может ручаться за послушание карликов в те моменты, когда сам спит. Любой из них, улучив удобный момент, мог выбраться из-под чёрного плаща, добежать до святилища, выковырять из оправы камень, вернуться с добычей и шмыгнуть обратно под плащ.

Итак, пока хозяин ни сном, ни духом, его составные части могут-таки проказничать. Красть то, что непозволительно. Но если такое произошло, то о чём может поведать Чичеро сия кража? Не об озорстве карликов (слишком серьёзен украденный предмет), не о внезапной обиде на Чичеро (никто из карликов её не выказывал, а прежде-то не стеснялись), не о воровском энтузиазме (типичное карличье стремление стибрить, что плохо лежит, Лимном, Зунгом и Дулдокравном более-менее легко обуздывалось). Кража говорит о спланированном предательстве, ни более, ни менее. О предательстве в пользу магистра Гру, Шестой расы и Владыки Смерти. Ибо чему помешает эта столь грубо дискредитировавшая Чичеро акция? Ясное дело, созданию мёртвой разведки.

Недоверие, поселившееся в душе посланника, заставляло его повнимательнее созерцать детали поведения Лимна, Зунга и Дулдокравна в надежде, что предатель чем-либо себя выдаст. Но не зря двое из них профессионально занимались разведкой. Подозрение посланника они, уж наверняка, выявили, своих же подрывных планов никто ничем не обнаружил.

К тому моменту, как Чичеро восстановился в полном составе, его сообразительные карлики, легко догадавшиеся, что за обвинение над ними довлеет, уже успели провести короткое внутреннее расследование, в котором очень не поздоровилось носу Лимна и скуле Зунга. Обычное дело для карликов, что их расследования становятся уж слишком пристрастными. Привёл ли разговор по душам между тремя карликами к каким-то результатам? Если и привёл, то к результатам не слишком надёжным и разноречивым.

Никто из карликов не признался в краже. Оно и понятно: что же самому признаваться, если признание уж точно не освободит от телесных наказаний. Каждый из карликов думал на другого. Зунг считал, что Глаз Ашогеорна украл Лимн (ведь именно у него оказалась прикусившая камень мёртвая голова, которую он столь «вовремя» выронил). Лимн и Дулдокравн, напротив, думали на Зунга, давние воровские эпизоды из жизни которого были им известны.

Во всяком случае, разделившиеся мнения и взаимные обвинения да подозрения свидетельствовали, как будто, о том, что похищение камня из святилища не было совместным проектом карликов, вступивших в заговор против посланника Смерти. Этот вывод (тоже не бесспорный) хоть как-то обнадёживал Чичеро. И на том спасибо, дорогие карлики!

* * *

Затем пришёл Эйуой и огласил вердикт рулевых драконов замка. Драконы, учитывая факт возвращения Глаза Ашогеорна, постановили считать инцидент с похищением исчерпанным, и специально Чичеро не наказывать. Сам факт разоблачения, как понимали многомудрые рептилии, был для Чичеро уже наказанием, и не из легко забывающихся.

Вместе с тем, учитывая следы присутствия на борту замка неизвестного пассажира-злоумышленника, посягнувшего уже на священную реликвию, драконы меняют исходный план полёта. В Эузу никто из пожелавших базимежских бандитов не попадёт, Чичеро же теперь не сможет подняться в верхний мировой ярус, где он надеялся на встречу с высокопоставленными драконами, которых надо было убедить в пользе мёртвой разведки за Порогом Смерти.

— Куда же полетит замок? — поинтересовался Чичеро со вздохом.