Мёртвые пляшут

И вот теперь Банн из Баларма, прекрасно помня, что Рэну из Мэрта известно о печальной судьбе зарвавшегося его папаши, вступает в ненужные пререкания только затем, чтобы унизить его в глазах товарищей. Нет, такое ни в коем случае нельзя спускать! И Рэн произнёс язвительно:

— Если некоторые будут много выступать, не подчиняясь моим приказам, Гны по возвращении с ними разберётся!

— Не вернётся Гны, — с горечью откликнулся Банн, — он схвачен стражниками и вовремя нами не отбит только по твоей глупости и трусости.

— А ну прекратить панику! Гны вас по возвращении…

— Слышали уже про панику, — едко процедил Банн, — а за некромейстера ты не расписывайся! Если вернётся он, то с тебя же, выскочки, и спросит!

— Я всё ему расскажу! — пообещал Рэн.

— Конечно, расскажешь! Только на то и способен — рассказывать! А сам-то…

Тут Рэн из Мэрта влепил Банну звонкую оплеуху, чем окончательно вывел его из себя.

В общем, слово за слово — сцепились парни, да покатились по склону, ломая встречные колючие кусты. Разнимать их никто не торопился, только Бром из Цанца, пожилой рассудительный мертвец, укоризненно произнёс, ни к кому в отдельности не обращаясь:

— Как не стыдно! Мёртвые, а ведут себя хуже живых! Хуже даже карликов!

Внизу склона сынку балармского управляющего пришлось очень несладко, но он нашёл в себе силы вывернуться из захвата Рэна и бросился наутёк, к самой вершине холма, где в окружении колючих кустов росла одинокая сосна. За неё он и забежал, используя дерево как естественную преграду.

— Ага, понял, гадёныш, что некромейстер Гны не случайно назначил старшим меня, а не тебя? — крикнул ему вслед ответственный командир.

— Да что ты знаешь о резонах Гны? Молчал бы уже! Не дорос ещё за старших соображать! — раздалось из-за сосны; этот сынок балармского управляющего, видите ли, был на пару лет старше Рэна.

Видя, что мерзостный Банн так и не желает ему подчиняться, Рэн из Мэрта бросился к нему — и поймал, поскольку тот замешкался. Справедливость снова восторжествовала, пойманный злопыхатель вновь оказался во власти заместителя Гны, одно расстраивало Рэна: мертвецы почти совсем не чувствуют боли. Последнее обстоятельство позволяло усердно избиваемому им Банну смеяться ему прямо в лицо.

И тут Рэн из Мэрта совершил то, что он в дальнейшем опознал как первую свою ошибку. Он схватил гадостного Банна и шваркнул его по сосновому стволу упрямо задранным балармским носом. Кто же мог предполагать, что сосна этого удара не выдержит? Она выглядела такой крепкой…

Немая сцена настала на холме, когда сосновый ствол — отлично просматривающийся из Цанца — накренился набок и стал неудержимо заваливаться.

— Доигрались! — констатировал пожилой Бром из Цанца, — А я предупреждал.

Банн из Баларма ошеломлённо вертел головой, причинившей сосне такое разрушение, Рэн из Мэрта тоже был не в состоянии что-либо скомандовать, а сосна всё падала, падала. Её падение, казалось, длилось так долго, что весь Цанц уже мог собраться на городских стенах, поголовно недоумевая и тыкая в её направлении указательными пальцами.

Когда ствол всё-таки приземлился, замершие бандиты опомнились. Раздались крики:

— Бежим! Пока не поздно!

В ответ Рэн из Мэрта резко скомандовал:

— Стоять! Некромейстер приказал нам ждать его на этом холме!

На сей раз, как ни странно, бандиты его послушались. По всему видать, впечатлило их поваленное дерево. Подумали, будто Рэна силушкой Смерть не обделила, раз такие серьёзные деревья запросто рушит.

Выглянув из-за куста в направлении городских стен, Рэн не заметил ничего подозрительного. Неужто пронесло? Неужто внезапного падения сосны никто не заметил? Какое-то время незадачливый заместитель Гны напряжённо ожидал, что из ближнего к холму пролома в стене вот-вот начнут выбегать стражники, но всё оставалось тихо. Тогда он сказал, глядя с высоты на расположившихся ниже товарищей:

— Видели? Ничего не случилось. А вы уже бежать собирались, паникёры!

Последнюю фразу Рэн впоследствии вспоминал как вторую свою ошибку.

А через непродолжительное время после падения сосны из пролома в городской стене вышли Гны и Флютрю. Сомнения в том, что это они, ни у Рэна, ни у других мертвецов не возникло. Кому же было появиться ещё, как не Гны и Флютрю? Их некромантские мантии были с холма отлично видны.

Некроманты не торопились, должно быть, Гны, по своему обыкновению, что-то обдумывал, замедляя ход. Двигались они также весьма разумно — не прямо к холму, а чуть в сторону — чтобы не навести на холм подозрения тех стражников, которые смотрят им вслед от городских стен. У Рэна при виде Гны просто от сердца отлегло: теперь-то он избавится от пригнувшей его к земле ответственности, и всё будет вновь легко, светло и хорошо.

Перед самым подъёмом на холм некроманты остановились и с некоторой тревогой на лицах о чём-то переговорили, то и дело посматривая вверх. Это они заметили, что с холма пропало дерево, догадался Рэн, вот и пытаются уразуметь, что же у нас такое случилось. Некроманты — мертвецы наблюдательные.