Мёртвый ноль

Доктор Файсаль повернулся к Билалу и заявил: — Вы знали? Он предатель, чудовище.

— Да, я знал. Я читал его эссе в исламабадском «Исламском курьере». Но он не христианин, если ты насчёт этого. Он атеист.

— Я бы сказал- я реалист, — вставил Халид.

— Реалист, атеист- какая разница? Он не на пути истинной веры.

— Это не вопрос веры, — сказал Халид. — Это вопрос политической воли.

— И, — ответил Билал, хлебнув шоколадного коктейля, — если я верно понял его, его политическая воля так же сильна, как и твоя вера. Так что в этом предприятии вы оба рискуете, вы оба мученики. А что там у вас за разногласия- это никого не волнует.

— Я в шоке… — сказал доктор Файсаль.

— Будь реалистом, — ответил Халид. — Хоть мы оба из народа, который изначально имеет исламскую культуру, но… Бог в центре всего- это бессмыслица, обман. Я получил образование на Западе…

— Я тоже учился на Западе, не забывай, но это не поколебало мою веру. А лишь укрепило её.

— Слушай его, — сказал Билал. — Я много раз воевал с людьми без веры. Как бойцы — они ничуть не хуже верующих. Кто-то пьёт, ест свинину, какие-то из них гомосеки, кто-то не творит омовений и плюёт на Господа… но под огнём они не хуже чем все другие.

— Почему же тогда, — спросил доктор Файсаль, — вы готовы встретиться со смертью, зная, что впереди ничего кроме забвения? Можно мне ещё молочный коктейль?

— Нет. Хватит коктейлей. Нам надо двигаться, мы выбиваемся из плана. Нам ещё много миль ехать, и денег в обрез.

— Если бы мне позволили объяснить… — сказал Халид. Его лицо успокоилось, он собрался с силами и приобрёл вид прилежного ученика, обременённого истинной правдой и намеревающегося распространять её. Он смотрел вперёд с благочестивым и покорным видом. — Хотя все эти люди вокруг нас вроде как приятные, в действительности они дьяволы. Не в их дневном обличье, которое — как вы видите — вполне пристойное и полное любви к семье и веселья, но в своих экономических запросах, в требованиях ресурсов, которые им нужны для жизни в этом незаметном комфорте. Они не имеют понятия, какие чудовищные преступления вершатся ради их удобства. Если вы попытаетесь показать им это- они не поймут и не послушают. Для них это обман или дурной сон. Если вы покажете им людей, живущих в палатках вокруг выгребной ямы, всю деградацию и несправедливость нашей жизни- они скажут: «О, это так грустно»- и может быть даже дадут доллар-два на какую-нибудь благотворительность и будут счастливы до конца дня. Для них это ещё одно удовольствие- вдобавок к их огромному удовольствию, не чувственному, а к удовольствию съездить по хорошей дороге и купить своему ребёнку молочный коктейль, точно такой, который вам так понравился, доктор Файсаль, — они ответственны за войну против нашего народа, за наши страдания, за нашу боль. Они так же ответственны, как те израильские десантники, как пилоты вертолётов или индийские конструкторы ракет.

— Это очень сложно, — прервал его Файсаль. — Пожалуйста, Билал, умоляю, — ещё молочный коктейль!

Шоссе 541 За границей Джексонвилля, Северная Каролина 01-17

Суэггер летел через темноту, в которой давно уже перестала мелькать пригородная застройка. Он был в той сельскохозяйственной зоне, что обычно лежит вдали от шоссейных дорог, в которой узкие асфальто-щебневые дороги часто приходят к знакам «стоп» и иногда к огням небольших посёлков. В свою комнату он вернулся неудовлетворённым этим потерянным днём. О своём странном предмете исследования, Рэе Крузе и его угрозе в адрес новой надежды афганской политической сцены, Ибрагиме Зарзи, когда-то известном как «Палач», он не узнал ничего кроме самых обычных вещей. Открыв ноутбук, он отправил электронную почту с описанием дня в штаб-квартиру ФБР в Мемфисе. Затем пришла электронка, в которой было сказано, что Рэй Круз нигде не был замечен, что агенты Службы флотской разведки следят за всеми базами морской пехоты и другими местами, которые могут его привлечь, но не получили никакой новой информации, но всякого рода поиски касательно Круза дали некоторые материалы, которые были высланы Суэггеру «Федэксом». Он позвонил вниз, обнаружил посылку и сходил за ней.