Мир

Эйден расстегнул китель, под которым черную рубашку опоясывали тонкие ремни портупеи. Узкие полоски кожи обвивали плечи и грудь, спускались по корпусу к ремню на поясе и цеплялись к нему. Он отцепил все по очереди – пять или шесть замков, как он в них не путался? – чтобы переместить армалюкс поудобнее. А пока он достал его и выложил на приборную панель. Красивое и строгое оружие. Его совершенно не было видно из-под кителя.

– Это обязательная часть костюма?

– Ты же со мной, солнце. Значит, он точно понадобится. Но если честно, эта модель портупеи неплохо выправляет осанку.

Андроид поменял местами замки, чтобы кончик армалюкса устроился повыше. И расправил складки на рубашке. Совершенно обычные действия в его исполнении оказались интереснее всего, что творилось за окном. А ведь Самина впервые гостила на этой планете. В один ряд с вечным наблюдением за водой и огнем смело можно было ставить то, как андроид управлялся с портупеей. Он затягивал покрепче ремешки, когда поймал на себе взгляд Самины.

– Пожалуйста, следи за дорогой.

– Не могу.

– Что?

– В смысле… да, слежу.

Еще несколько рывков сквозь белые комки облаков, и впереди показались дворцовые ворота.

– Для бранианцев так рисуют парк ужасов, – хмыкнула девушка. – Поможешь мне с парковкой? Тут кругом деревья… Я точно снесу пару чьих-нибудь высокочтимых предков.

– А потом съешь десяток простонародных, – андроид снова взял ее ладонь и плавно отогнул пальцами вниз. Триниджет спустился к тенистой площадке у ворот.

– Оставь его, не сворачивай! – попросила Самина и заторопилась выйти.

Ей всю дорогу так хотелось разглядеть машину снаружи. Бранианские карфлайты были скучными гладкими сигарами, но это… было… что-то! Триниджет удачно сочетал и модные изгибы кузова, и роскошную панорамную крышу, зеркальную снаружи, и выпуклые крылья над колесами. Да, колеса! На самом деле то были турбины, но в ретро-исполнении. Горели злющим синим, крутясь над землей. Машина летела бесшумно, но для Самины поворчала, как живая. Именно такой рык, хотелось верить, издавали ручные драконы.

* * *

В такт дрожанию воздуха заволновалось и море. Кайнорт возвращался с третьего кольца, где кормился остатками шчеров. Ночь и утро выдались тяжелыми: умный хром так и не заработал, да еще он то и дело промахивался. У трех крыльев отвратительная динамика. Внимание привлекла звезда на горизонте. На Алливее требовалась пара секунд, чтобы понять, взлетает она или падает. Кай прижался к воде, чтобы разглядеть получше. Взлетает звезда: вверх с третьего кольца – и падает на второе. Прибавляя ходу, Бритц набрал Ирмандильо:

– Тарталья, это гломерида посольства?

– Боевой спецификации, капитан.

– Кто бы там ни был – ты слышишь?! – не! пускай! на наш! корабль! Ясно?

– Есть, капитан.

И эзер прибавил еще. Поднажал так, что затрещали крылья, засвистел ветер в щетине.

Значит, попался. Стоит лишь ступить на сторону добра, и жизнь летит кувырком! Ладно. Если он успеет, на его стороне: ум, сила, опыт. Если не успеет, на ее стороне – его дети. Одни на корабле.

– Шиманай! Да какого же черта! – ругнулся эзер, когда профессор не ответил на вызов.

Он набрал Эйдена – и тоже напрасно: во дворце на время раута глушили связь. А чего он, собственно, паникует? Он что, не справится с бешеной мухой, выскочкой из простолюдинов с воспалением гонора? Втайне он давно мечтал посадить ее в лужу. Стерва.

На топливе из бешенства и тревоги он примчался в порт вдвое быстрее обычного. Пролетел мимо боевой гломериды. Ворвался под навес, кувырком затормозил прямо в трап, на шести ногах взметнулся к шлюзу. Обернулся человеком, когда уж ободрал бока о клинкет.

Выдох. Вдох. Изнутри все провоняло ею.

– Ирмандильо!

– Да, господин Бритц.

– Я же велел не пускать! – эзер прижал андроида к стене. Откуда только силы взялись – в этом обличье да против офицера полиции.

– Но она предъявила свежий протокол о Вашем отстранении, и я обязан был подчиниться, согласно иерархии.

– Найди Кафта. Передай ему, что он опять забыл биоскоп у меня в каюте.

– Но он никогда не хо…

– Дословно! Срочно!

Нечего и гадать, куда она направилась, едва пробралась на корабль. Бритц прибежал в жилой отсек астроциста и с трудом заставил себя затормозить перед клинкетом. Он оправил анорак и пригладил волосы. Снял травинку с язычка кеды. Сила минори – в достоинстве.

Выдох. Вдох.

– Здравствуй, Альда.

– А вот и наш папа, да, мои хорошие?

Хокс сидела на софе напротив. Юфи свернулась на коленях посла, а рядом поджал лапки Миаш. В одной руке шершень держала мини-глоустер.

– Сын, уведи сестру спать, – попытался Кай.

В другой руке шершня сверкнула острая шпилька для волос. У виска Миаша.

– Нет, постойте! – Хокс удержала детей. – Сейчас папа отложит подальше свой армалюкс…

Бритц подчинился.

– …присядет в кресло у двери…

Он сел. Для нападения то было самое невыгодное место. Два солнца били в глаза.

– …и откроет нам, дети, кто из вас двоих приемный.

И Альда зашлась истерическим смехом: в тридцать три зуба, как безумная.

– Прости, что?

«Я затолкаю твое жало тебе в глаз!»