Мир

– Нет, – покачал головой мой собеседник. – Теперь это опасно. Особенно тебе. Я надеюсь, что не нужно дополнительно говорить, чтобы ты навсегда забыл о своем бизнесе. И предупреди своего компаньона, чтоб он залег на дно. А с итальянцем я разберусь сам. Пристроим его пока здесь, а там уже посмотрим. Никаких контактов. Просто забудь о его существовании. В общем, мне тоже столько светиться не нужно.

– Но я ему обязан, – проснулось у меня чувство долга перед своим спасителем. – С ним же все будет в порядке?

– Я говорю: позабочусь. И передам твою благодарность.

Больше своего спасителя я не видел. И до сих пор хочется верить, что Улирих сдержал свое обещание.

* * *

Оставшись наедине с Лейлой после ухода Улириха, я почувствовал себя ребенком, который только что совершил дурной поступок. Мне было неудобно начинать говорить первым, я все ждал, чтобы она выругалась, даже наорала на меня, но не молчала с разочарованным лицом, иногда сжимая губы, как будто сдерживая эмоции.

В итоге я предложил пройтись. Мы еще долго молчали, лишь изредка перекидываясь ничего не значащими фразами, словно очень далекие люди, вынужденные проводить время вместе. Погода, дороги, дома, архитектура и еда – мы начинали каждую из этих тем, быстро обозначали свою точку зрения и молчали дальше.

Тогда мне не была понятна ее злость. И только сейчас я понимаю ее истинную причину. Она, скорее всего, ненавидела себя. Но в тот момент я был уверен, что Лейла просто разочаровалась в своем брате, в том, что помогла мне с моей затеей. А чего, собственно, она ожидала? Незаконная деятельность всегда связана с риском, и когда она помогала мне – только подталкивала к этому. Так, каждый варясь в своих мыслях, мы дошли до центра старого города – Исаакиевского собора.

Я никогда не придавал большого значения этому огромному монументу – наследию прошлого. Огромные колонны, величественно уходящие вверх. Широченные ступени. Открывшийся вид заставил меня остановится, отвлечься от грустных мыслей и просто наслаждаться.

– Творение Монферрана, великого человека. Раньше такое создавали… А теперь мы не способны ни на что, – сказала Лейла, и по ее голосу я сразу понял, что эта фраза значит много больше, чем все предыдущие.

– Мы создаем другое.

– Пытаемся и ищем, как крысы в лабиринте. И ты сам обрек себя на это.

– На что? – совершенно не понял я. – Ты уже скажи все, что думаешь, выпусти пар. Я совершил ошибку. Все ошибаются.

– Прости, я не смогла сберечь тебя, – из ее глаз покатился град слез. – Я больше не помощник тебе. Закончим наше короткое рандеву. Запомни, что Улирих тебе не друг. И никогда им не станет.

Она ушла, точнее, убежала в слезах. А я остался стоять один и подумал о том, что жизнь в оппозиционах сильно отличается. Вопрос – в какую сторону.

* * *

В результате мне пришлось сменить работу. Надоели испытывающие взгляды коллег и подозрение. Начальник меня сторонился. В первый день все задавали много вопросов, потом успокоились. Категорически запретили заниматься моим «исследованием», о котором я и сам старался изо всех сил забыть.

На новой работе меня встретили радушно, никто из новых коллег не был в курсе моих приключений. Перемены были позитивными: больше денег, расширенные обязательства, новый коллектив – интересно.

Но в остальном стало тяжело. Особенно осознавать, что за мной могут следить, могут проверять. Хоть я и понимал, что мой провизор не просматривается, я почти перестал передавать по нему важную информацию.

Я перестал ездить к родителям, стал меньше с ними общаться. Очень боялся пересекать границу рационалов, так как оставался шанс, что меня могут задержать, и потом последует суровое наказание.

Встречи с друзьями тоже стали более редкими. Слухи быстро разлетелись, и мне совсем не хотелось оправдываться перед ними или что-то объяснять. Я все больше привыкал к одиночеству и даже начал находить в нем свои прелести.

В один из таких вечеров я получил сообщение от Улириха. Он сказал, что хочет убедиться, что у меня все хорошо. По интонации и эмоциям я понял, что отказ неприемлем. Я вынужден был согласиться, тем более, что обещал угостить его выпивкой.

Через пару часов мы встретились в баре. К моему огромному удивлению, мой компаньон не стал ничего требовать, а решил по-дружески поговорить. Через некоторое время я понял, что он хочет даже помочь восстановить мои отношения с Лейлой, которая больше не выходила на контакт после моего провала в Италии. Она даже заблокировала меня на провизоре.

– Старина, не бери в голову. Дай ей время. Не стоит сейчас чрезмерно навязывать ей себя. Женщины любят мужскую выдержку и спокойствие, даже если это сестра. Она может наговорить гадостей, оскорбить. Она любит тебя и слишком винит себя в том, что произошло, – с задором говорил он мне, прихлебывая пива. – А еще она на меня ополчилась. Вот ведь женщины. Сначала просила помочь, а теперь спускает всех собак. Так что мы с тобой в одной лодке.