Мир Аматорио. Доверие

Он придвигается ближе, и я чувствую его затрудненное дыхание через ткань на своем лице.

– Жаль, что тебя не оказалось в постели. Я бы добрался до твоей киски.

Мой желудок тошнотворно сжимается. Я вскакиваю с матраса и прислоняюсь к стене, ища взглядом что-нибудь, что подойдет в качестве средства самообороны. Но только здесь ничего нет, кроме камеры, установленной на штативе. Его ножки отлично бы подошли, чтобы проткнуть горло обеим ублюдкам. Но я не успею до них добраться раньше, чем меня схватят.

– Ты постоянно нарушаешь наш план, – ублюдок в черном свитере отвешивает оплеуху другому. – Я же сказал, чтобы ты сделал все максимально тихо и аккуратно. Но ты и тут облажался. Какого черта ты убил ее тренера? Теперь об этом показывают по всем новостям!

Мое сердце пропускает удар. Я отказываюсь верить в то, что Аарон… мертв.

– Т-ты убил Аарона, – заикаясь, бормочу я, и моя нижняя губа дрожит.

– Он мог все испортить, а у меня оставалось не так много времени, – отвечает подонок и переводит на меня взгляд. – Это ты виновата. Ты сама бросилась на меня, и моя рука дернулась.

– Я не виновата! – кричу я. – Ты собирался в него выстрелить, и я хотела его защитить!

– Заткнитесь оба! – гремит мужчина, теряя хладнокровие. – Ты… – он указывает на своего подельника. – Поднимай свою задницу и запиши видео, пока я не убил эту чертову суку раньше времени!

Он переводит взгляд на меня, и я вижу его глаза. Он смотрит на меня так, будто мои дни уже сочтены.

Слезы текут по щекам, я дрожу от беззвучного рыдания. Как же мне хочется стереть с лица земли всех ублюдков! Чтобы они больше никому не причиняли боли и страданий.

Похититель в джинсовой куртке выпрямляется в полный рост и подходит к камере. Какое-то время они оба молчат, настраивая объектив, и мое затрудненное дыхание – единственное, что нарушает тишину в комнате. А потом до моих ушей доносится приглушенный звук, который я слышала ранее – шум воды.

Слезы застилают глаза, и я смахиваю их. Я должна взять себя в руки. На продажу спортивного комплекса у Даниэля уйдет, как минимум два дня. За это время мне нужно узнать, что это за место, в котором меня держат. И если я выясню, где нахожусь – я могу попытаться придумать план, как сбежать.

***

Перед тем, как записать видео, я разыгрываю спектакль, что у меня ужасно болит живот. Я превращаюсь в ту, какой меня должны считать мои похитители – слабую и больную. И не смогу и слова из себя выдавить, если не схожу в туалет в ближайшее время.

Меня выводят из комнаты, удерживая с обеих сторон. Я болезненно кряхчу и стону, стараясь рассмотреть каждую деталь, пока меня ведут по узкому коридору.

Однако ничего не говорит мне о том, что это за место. Старый ламинат и стены, покрытые серой краской, потрескавшейся от времени. В конце коридора есть окно, но вид из него загораживает силуэт человека. Он более худой, чем два других моих похитителя, его лицо также скрыто черной непроницаемей балаклавой.

Значит, я была права. Ублюдков, как минимум, трое.

– Надеюсь, тебе можно доверить отвести ее в туалет? – спрашивает мужчина в черном свитере и грубо хватает меня за волосы.

– Больно! – кричу я.

– Мне похуй, – он смотрит на меня, прищуривая глаза. – Только попробуй что-нибудь вытворить. Я тебя так отделаю, что твой брат будет получать тебя обратно по кускам в коробках из-под обуви.

Он заталкивает меня в небольшую комнату с такой силой, что я чуть не ударяюсь головой об раковину. Здесь воняет мочой и прогнившей едой, и к моему горлу подбирается тошнотворный ком. Я прикладываю руку к лицу, чтобы не дышать омерзительным запахом, и кошусь на унитаз. Затем поднимаю взгляд и вижу под потолком слуховое окно.

– У тебя не больше трех минут.

Ублюдок в джинсовой куртке заходит следом за мной, закрывает дверь и прислоняется к стене, скрестив на груди руки.

– Ты издеваешься? Я не буду ничего делать в присутствии других!

– Ты выжила из ума, раз считаешь, что я оставлю тебя одну.

– Тогда в ближайшее время мне будет плохо от того, что я не могу опорожнить кишечник. Потом начнется интоксикация и потеря сознания. И ты не сможешь записать со мной видео и доказать брату, что я жива!

Конечно, я приукрашиваю факты, но что еще мне остается делать в сложившейся ситуации? Я сомневаюсь, что похититель отлично осведомлен в вопросе запоров, и в медицине в целом.

Я в упор смотрю на ублюдка, когда он разворачивается ко мне спиной и бросает через плечо.

– Я не уйду. Тебе придется делать свои дела в моем присутствии.

Мои глаза устремляются к узкому слуховому окну. Обычно, такие окна располагаются на чердаках или на последних этажах зданий. И пока есть такая возможность, мне нужно к нему подобраться.

– Слышишь, Кристи? Поторапливайся.

Кристи.

Меня так называют только те, с кем я знакома. Конечно, это можно списать на совпадение, но почему у меня создается ощущение, что он знал меня еще до того, как начал присылать письма с угрозами?

Делая вид, что вожусь с молнией на джинсах, я наклоняюсь и цепляюсь подрагивающими пальцами в свой ботинок.