Мир Аматорио. Доверие

Его голос снова ускользает от меня. Нет! Я не хочу еще раз проваливаться в зыбкий туман и раскрываю веки. Теперь я могу рассмотреть расплывчатые очертания лица Десмонда, его голубые глаза. Кажется, что они перемещаются и постепенно раздваиваются.

Но несмотря на боль и замутненное сознание, я счастлива увидеть любимого. Я счастлива, что он рядом.

Мне хочется сказать об этом Десмонду, но я способна лишь на короткий вопрос.

– Что со мной?

– В Куинси гребаный урод выстрелил в тебя.

Господи. Никогда бы не подумала, что я получу пулю во время разборки. В конце концов, я обычная восемнадцатилетняя девушка, а не гангстер.

Мои глаза медленно перемещаются по комнате, залитой лунным серебристым светом. Не могу понять, где я, но, должно быть, в больнице. Я собираюсь принять сидячее положение, но в этот момент острая боль пронзает верхнюю часть тела. Вздрогнув, я замираю, а затем осторожно и неспеша откидываюсь обратно на койку, чтобы не спровоцировать новую вспышку боли.

– Боже, Десмонд… Так больно.

– Я знаю, детка, – бормочет Десмонд и нажимает на кнопку, расположенную над моей кроватью. – Сейчас тебе дадут обезболивающее, хорошо?

Я киваю и всматриваюсь в его лицо. И мне невыносимо видеть его таким. Обычно, Десмонд уверенный, сильный, устрашающий, но сейчас он выглядит беззащитно.

– С тобой все в порядке? – я тяну к нему руку, чтобы провести по его небритой щеке.

Десмонд останавливает меня и подносит мою ладонь к губам.

– Волноваться обо мне – последнее, что тебе надо делать. Ты вообще не должна была подвергать себя опасности из-за меня. И я еще не придумал наказание для Кэша, но в моих планах – ты будешь смотреть, что я буду с ним делать. Чтобы ты перестала строить из себя крутую, ясно?

– Я способна сама принимать решения.

– Ты принимаешь дерьмовые решения, – возражает Десмонд, и в это мгновение в комнату открывается дверь.

Яркий луч из коридора заливает темное пространство. В палату входит медсестра, на ходу набрасывая на шею стетоскоп. Она наклоняется над моей койкой, чтобы включить настенную лампу. Как только загорается свет, медсестра любезно, но не искреннее улыбается мне. Затем она обращает свое внимание на Десмонда, пробегая взглядом по его телу.

– Здравствуй, Кристиана. Я проведу осмотр, – она вновь переключается на меня.

Я морщусь, вспоминая, как несколько минут назад мне было больно усесться в постели.

– Ее осмотрит доктор, – вмешивается Десмонд. – Дай ей обезболивающее и можешь быть свободна.

От его резкого тона медсестра замирает и ничего не произносит. В последние дни я уже успела позабыть, каким властным и жестким бывает Десмонд. Эти качества он оставил только для определенных забав. Например, для тех, когда он грубо наматывает на кулак мои волосы и впечатывается в меня своими бедрами…

«Нет, Кристи. Смени тему и не вспоминай об этом. По крайней мере, до тех пор, когда у тебя хотя бы получится безболезненно подняться с кровати»

В конце концов, с медсестры спадает временное оцепенение, и она пододвигает к моей кровати капельницу.

– Я введу обезболивающее, и тебе должно полегчать. У тебя что-то болит, кроме верхней части тела? Голова или что-то другое?

– По-моему, нет. Но мне жутко больно в спине, когда я начинаю двигаться.

– Сильные боли в первые дни после ранения – это вполне нормально.

– А насколько тяжела моя травма? – уточняю я. – Пуля прошла навылет или осталась во мне? – я не знаю, как правильно подобрать слова.

Черт возьми, поверить не могу, что я спрашиваю про такие моменты.

Прежде чем что-либо ответить, медсестра смотрит на Десмонда. Он едва заметно дергает подбородком, и после этого она объясняет:

– В тебя выстрелили из пневматического пистолета. На твоей спине довольно глубокая рана от пули, пришлось наложить несколько швов.

– Пневматика? – переспрашиваю я. – Тогда почему я потеряла сознание?

– Могли сыграть дополнительные факторы, например сильный стресс. И у всех разный болевой порог, – она усмехается. – Бывает, кто-то теряет сознание от укуса комара. Вполне возможно, что у тебя низкий болевой…

– У стрелявшего ублюдка оказались крупные пули, – нетерпеливо перебивает ее Десмонд. – И разговоры про низкий болевой порог – чепуха. Кристиана – самая сильная девушка из всех, кого я встречал. Но в конце концов, даже ей нужно обезболивающее.

Медсестра вводит мне морфин, и я чувствую, как мои веки становятся свинцовыми. Я закрываю глаза и отдаленно слышу, как захлопывается дверь. В комнате наступает тишина, которую вскоре перебивает шепот Десмонда. Он тихо разговаривает сам с собой, видимо, решив, что я уснула.

– Я был в ужасе, когда она была без сознания. Я так рад, что она вернулась ко мне. Я люблю ее. Господи, как же я люблю ее. Только попробуй еще раз ее у меня отобрать, слышишь? Иначе я приду к тебе и надеру твой зад твоим нимбом.