Мир Аматорио. Исчезнувшая

Этот день был мучителен. Я не смогла отправиться на занятия и несколько часов проторчала в библиотеке. Потом дождалась водителя и уехала домой.

Все еще испытывая гнев, я решаю отвлечься и набираю номер офицера, который допрашивал меня в госпитале. Он оставил визитку и сказал, что я могу позвонить ему по любому вопросу, касающемуся моего дела. Также он обещал, что свяжется со мной, как только у него появится новая информация.

Но с тех пор он так и не позвонил, и мне необходимо узнать на какой стадии находится мое дело.

Я издаю тяжелый вздох, когда слышу, что номер недоступен. Я пробую еще несколько раз, но все безуспешно. Следующие несколько минут я трачу на то, чтобы выяснить контактный телефон отдела, где работает офицер Торнтон. Мне повезло, что его данные есть в визитке.

Наконец мне удается связаться с тем, кто знает этого офицера.

– Мистер Торнтон перенаправлен в другой отдел. Он здесь больше не работает, – говорит женщина сухим тоном.

– Тогда с кем я могу поговорить по поводу моего дела?

Я называю свои данные и слышу в телефоне стук клавиатуры. Несколько секунд длится молчание.

– В нашей базе нет заявления по результатам поиска Кимберли Эванс. Вы уверены, что назвали данные верно?

– Попробуйте еще раз, – я сжимаю кулаки. – Это какая-то ошибка!

– Я вводила ваше имя несколько раз. У нас ничего на вас нет.

Она бросает трубку, и я смотрю на телефон, ничего не понимая. Что-то здесь не так.

Почему из полиции исчезло мое заявление об изнасиловании? Будто его и не было вовсе. Будто бы меня не допрашивал офицер. Будто бы у меня не брали анализы на проведение криминальной экспертизы. Будто бы не начиналось расследование.

Если оно вообще начиналось.

Я перевожу взгляд на семейную фотографию, висящую на стене. На ней отец сидит в черном кожаном кресле в расслабленной позе, позади него стоит мама. Рядом с ней десятилетняя я, у моих ног лежит Голди.

В глазах предательски щиплет. Я вытираю слезы и поднимаюсь с кровати. Подхожу к письменному столу, достаю из ящика канцелярский нож и выдвигаю лезвие.

С тех пор, как меня госпитализировали, отец фанатично следил за тем, чтобы ни одна деталь о той проклятой ночи не просочилась в прессу. Он не хотел, чтобы кто-то узнал о моем изнасиловании. Он предпочел скрыть все. Абсолютно все.

Я прищуриваюсь и взмахиваю рукой, всадив лезвие ножа в лицо отца на снимке. Раздается звук разбитого стекла, осколки летят на пол, но мне нет дела до беспорядка.

– Пошел ты! – кричу я.

Затем я действую быстро. Я меняю свою школьную форму на черные джинсы, толстовку и кроссовки. Собираю волосы в низкий хвост и возвращаюсь к шкафу, достав оттуда шкатулку. За несколько минут в голове рождается план. Я вынимаю наличку, но оставляю нетронутыми драгоценности и ювелирные украшения. С вешалки снимаю куртку и бросаю ее в рюкзак.

Снова беру телефон и листаю контакты на своем телефоне. Он новый, и номеров не так много. Я быстро нахожу нужного человека.

– Алло, – голос Десмонда немного взволнованный.

– Помнишь, ты сказал мне, что я могу тебе доверять?

Он прочищает горло.

– Да, я помню. Кимми, ты где? Ты в порядке?

– Я в порядке, – уверяю его. – Мне нужна твоя помощь. Ты можешь подъехать в место, которое я пришлю тебе в сообщении?

– Сколько мне понадобится времени, чтобы подъехать из моего дома в это место?

Я ненадолго задумываюсь.

– Около часа.

– Значит, я там буду через двадцать минут.

– Спасибо, – выдыхаю я. – Но это еще не все. После того, как я отправлю тебе сообщение, удали его. И не звони больше на мой номер.

– Кимми, что…

– Я объясню все при встрече.

Я завершаю вызов, отправляю адрес Десмонду, а после этого удаляю историю сообщений и журнал звонков. Возвращаюсь в список контактов и присылаю сообщение миссис Хельсман о том, что собираюсь отправиться на вечернюю пробежку. Ставлю телефон на зарядку, подхватываю рюкзак и окидываю взглядом комнату.

Вот и все.Обратного пути нет.

Глава 32 «Последний день Кимберли Эванс»

Кимбирли

Я стою около потрепанного многоквартирного дома в юго-восточной части Бостона. Рядом с ним находятся еще несколько таких же однотипных строений, и теперь я понимаю выражение «бетонные джунгли». Этот квартал шумный и оживленный даже в позднюю ночь.

Напротив меня открывается вид на парковку, по всей видимости принадлежавшую жилому комплексу. Несколько мерцающих уличных фонарей освещают машины, к одной из которых подходит девушка в весьма короткой юбке. Она нагибается над окном со стороны водителя и о чем-то болтает с мужчиной, а потом садится в автомобиль.

Погодите, это… проститутка?

Я сильнее натягиваю капюшон толстовки и плотнее прижимаюсь к стене. Еще не хватало, чтобы меня кто-либо мог принять за ночную бабочку.

Наконец в соседнем доме на шестом этаже загорается свет и тут же гаснет. И так три раза.