Мир Аматорио. Исчезнувшая

Все трое поднимаются со своих мест, и я ухмыляюсь.

Да, я сплавил задницу долговязого подальше от Кимберли. И меня больше не беспокоит, что он будет на нее смотреть и дышать с ней одним чертовым воздухом.

Я бросаю взгляд на Кимберли. Если бы не хэллоуинский макияж, я бы наверняка увидел, как ее щеки пылают. Она втягивает нижнюю губу в рот и смотрит на свою бутылку с Колой, будто в ней есть все ответы на вопросы вселенной.

Уверен, Кимберли знает, что я пялюсь на нее. Но избегает встречаться со мной взглядом. В принципе, она постоянно это делает в последнее время.

Избегает меня.

Она навещает Голди в то время, когда меня нет дома. Она старается не попадаться мне на глаза в академии. Она даже поставила какие-то дополнительные крепления на окна, чтобы я не мог к ней забраться. Но я попадаю в ее башню принцессы через хозяйственную комнату, снимая решетку с вентиляционного отверстия и протискиваясь в отверстие размером два на два фута.

Ничто не остановит меня, чтобы посмотреть на нее, когда она спит. Как сияет под светом луны ее кожа. Как учащается ее дыхание. Как красиво приоткрываются ее губы, когда она шепчет во сне мое имя и прижимает руку к своей киске. К такой тугой. К такой сладкой. К такой идеальной.

Я понятия не имел, насколько она идеальная, пока не погрузил в нее палец и почувствовал, как она вокруг него сжалась. Я должен был взять ее. Кимберли давно мне принадлежала, но мы были в чертовом спортзале и…

– Ты бы мог охренительно упростить мою жизнь, сказав, что ты одержим Ким, – пытается отчитать меня брат.

Блядь.

Я все время пялюсь на Кимберли, а это опасная ходьба по тонкому льду. Десмонд улавливает каждую малейшую мелочь.

Но если я начну с ним спорить и доказывать обратное, то он поймет, что я помешан на этой девчонке. А мне не хочется, чтобы кто-то об этом знал, кроме меня.

Поэтому я возвращаюсь к той версии Кэша, к которой все привыкли. Я становлюсь раздолбаем. Тем, кто любит плести интриги и устраивать вокруг себя беспорядок. Тем, кто любит поджигать вещи и смотреть, как они горят.

Я позволяю незнакомой девушке усесться к себе колени.

– Очень впечатляет, – хихикает она, прижимаясь задницей к моему твердому члену.

Девчонка может не обольщаться, что у меня на нее встал. Это все из-за Кимберли.

Я догадываюсь, какие развращенные сны с моим участием снятся моей не такой уж невинной принцессе. И тугой шнур внутри меня, называемый терпением, натянут до предела и угрожает лопнуть в ближайшее время. Но я пообещал себе дождаться, когда Кимберли сама попросит меня поглотить ее.

Я кладу руку на бедро незнакомки и другой рукой убираю в сторону ее светлые волосы, чтобы оголить шею. Прямо перед тем, как прижаться к ней губами, я смотрю на Кимберли. Внутри меня за мгновение все загорается.

Глаза Кимберли вспыхивают, и я замечаю, как напрягается ее рука, которой она сжимает бутылку с напитком. Я ухмыляюсь ей и втягиваю кожу на шее девчонки, а затем прикусываю. Незнакомка начинает извиваться на моих коленях, пока я не свожу взгляда с Кимберли.

Наслаждайся этим шоу, принцесса. Ты же хотела стать моим другом, утверждая, что тебе будет плевать, если я трахну другую.

Однако Кимберли выглядит так, будто хочет оттащить за волосы мою спутницу.

– М-м-м… – мурлычет девчонка и прогибается в спине.

Грудь Кимберли поднимается вверх и вниз от тяжелого дыхания, пока я сжимаю бедро незнакомки и глажу ее между ног. Мне плевать на эту девушку, я даже не знаю ее имени. И, по правде говоря, до моего появления она была не прочь трахнуться с Десмондом.

У меня нет малейшего желания ее трогать, но здесь Кимберли, и я хочу, чтобы она увидела в этой незнакомке себя. Хочу, чтобы она представила, как сидит на моих коленях. Хочу, чтобы она больше не отталкивала меня всякий раз, ссылаясь на то, что мы должны стать гребаными друзьями.

– Не желаешь окунуться в джакузи? – предлагает девушка, поворачиваясь ко мне лицом.

Ее рука скользит по моей груди и опускается к пряжке ремня. Я отмахиваюсь от нее и киваю головой в сторону громадной плазмы, показывающей ужасы. Это первая часть «Техасской резни бензопилой», и Кожаное лицо уже успел окрасить кровью свой инструмент.

В груди загорается теплая искра от воспоминаний, как мы любили смотреть с Кимберли в детстве все части, когда на улице шел проливной дождь.

– Ух, это отвратительно, – моя спутница капризно надувает губы. – И кому пришло в голову снять такой мерзкий фильм?

– Вообще-то, его сняли на основе реальных событий, – возражает Кимберли. – Прототипом главного героя был Эдвард Гейн. Правда, он никогда не был в Техасе.

– Кто это? – интересуется кто-то из парней за столом.