Мир Азриэля. Песнь ласточки (СИ)

Сжав в пальцах чёрствую ткань платья, девушка еле подавила вспыхнувшее в груди отвратное чувство. Неужели этот псих хочет убить главного героя этого романа, если, это, конечно, он и есть? Но разве такое возможно? Хотя, он уже его поймал и лишил лица, так что сделать такое вряд ли ему составит проблем. Теперь, кажется, она начала улавливаться смысл в том, что оказалась именно здесь и именно сейчас.

— Но, вам не кажется, — всё же найдя смелость прервать короля неуверенно заговорила Мария, — что эта будет слишком лёгкая охота? Без лица никто далеко не сможет убежать, а азарт уже начинает теряться в этом, разве нет? какой толк охотиться на мышь без ног? Слишком лёгкая и скучная добыча, не приносящая никакого удовольствия, разве не так?

В попытках найти поддержку она даже устремила взгляд на молчавшую всё это время Медею, что пригубила бокал с красным вином, стараясь ничего вокруг себя не замечать и быть по большей части если не украшением, то воздухом, витающим здесь. Наверное, сейчас только от её ответа зависел и исход завтрашнего дня, так что, с тихим звоном поставив на стол свой бокал, она всё же заговорила тихим, размеренным голосом, смотря в пустоту перед собой, словно общаясь только с ней и ни с кем другим:

— Эта… и вправду хорошая идея, мой король. У нас слишком много пленников в темнице, от чего новым уже не хватает места. Но я не могу поручиться за то, что если вы вернёте лицо этому человеку, он не обманет вас снова, воспользовавшись ситуацией и получив из неё выгоду.

— Да, правда, — невольно подметил тот, закинув одну ногу на другую и хмуря в задумчивости брови, словно просчитывая про себя все выгоды этой «охоты», и кажется, плюсов оказалось куда больше, нежели чем минусов.

На его бледных тонких губах показалась таинственная улыбка и, взглянув на дожидавшуюся ответа Марию, он взял в руки ножичек, направив в её сторону и негромко произнеся:

— Я отдам ему лицо во время охоты, но не просто так. Взамен я возьму твоё, Виктория, и отдам лишь после того, как убью этого Виктора собственными руками.

По спине прошлись холодные мурашки, а вилка с тихим звоном выскользнула из внезапно ослабевших пальцев прямо на холодный мраморный пол, тут же закатившись под стол и замолкнув. То есть, она лишится собственного лица взамен на то, что его получит совершенно незнакомый ей человек? А вот насчёт этого, простите уж, уговора не было! а что, если этот псих не вернёт ей лицо?! Или вовсе подсунет другое?! А иного выбора не существует?! Она тут не для того, что бы в эти сумасшедшие игры играть на тему: «выживи или лишись лица», где победителей не существует! Кажется, этот книжный мир не мечты исполняет, а страхи…

— Мне… надо подумать над этим, — совсем тихо проговорила онемевшим языком девушка.

— Боюсь, на это нет времени. Я не могу вернуть лицо не забрав чьё-то взамен, смекаешь? — вновь позволив на губах показаться жуткой ухмылке поинтересовался король, наслаждаясь, как собеседница становится всё бледнее и бледнее. — Не бойся, это не так уж и страшно… нестерпимая боль приходит только в самом начале, а дальше уже всё безразлично: теряется запах, цвет, вкус, теряется всё, но зато приходит такая вещь, как смысл. Обычно хватает буквально пару дней, чтобы человек обрёл его, а теперь представь, что будет, если он останется без лица на долгие десятилетия? Тогда смысл просто утратится, и не будет ничего, кроме медленно бьющегося сердца…

Глаза неприятно защипали непрошенные слёзы, которые она еле сдерживала, со всей силы прикусив нижнюю губу до крови и уже чувствуя во рту неприятный металлический привкус, который через силу проглотила, тут же поморщившись и сжав прохладную ручку ножа.

— Вы… хотите лишить меня лица? — скорее для себя, запинаясь, глухо прошептала Мария, уже не зная, что делать от страха внутри себя, заставившего кровь в венах похолодеть, а на коже выступить сотни мелких мурашек и, увы, не от холода. — Но, что, если вы его мне не вернёте? Как я могу вам верить?

— Верно, не можете, — сощурив вспыхнувшие льдом глаза согласно произнёс тот. — Но я привык сдерживать своё слово, поэтому предлагаю сделать так: я дам вам лицо того мальчишки, и вы сами ему его вернёте, но при этом Медея отнимет вам ваше, и вернёт тогда, когда я убью этого Виктора. Как по мне, так будет весьма честнее. И не так болезненно…

— Идёт, — вдруг выпалила девушка, тут же удержавшись, чтобы не накрыть рот ладонью. Это были не её слова. Она бы в жизнь не согласилась на то, чтобы лишить себя лица! Так что же эта за чертовщина?..

— Сестрица, — переведя хитрый взгляд на Медею позвал тот, — проводи ка нашу гостью в темницу и проследи, что бы она сделала всё верно. А после, как Виктория будет готова, забери у неё лицо и держи при себе.

— Слушаюсь, — негромко произнесла женщина, поднявшись с места и, кинув на дрожащую от собственного слова Марию настороженный взгляд, качнула головой, заставив ту тут же подняться с холодного кресла и пройти за ней.