Мир без границ

– Оба охранника, – начала перечислять Веденеева, – Мишка Кислицын – он как раз тогда домой уходить собирался – и две стажерки, ты их не знаешь, наверное. Но их всех скоро выпишут, и тебя тоже! Тебе только немного легкие провентилировали и сразу нас успокоили, что все будет нормально!

– А у нас вообще все в порядке. Нас тоже хотели в лазарет засунуть, но я отбился и ее отбил! – похвастался Маевский, кивая на девушку.

Аркадий облегченно вздохнул и позволил себе расслабиться. Кажется, дела и правда обстояли не так уж плохо. В палате так легко дышалось! Век бы здесь отдыхал и слушал милое щебетание Эммы… Вот только надо бы потом все-таки выбрать момент для разговора с Любимом наедине.

А прежде всего надо выяснить еще кое-что, самое главное.

– Кто это сделал, известно? – справился Светильников друзей. Те со вздохом покачали головами.

– Пока не знаем, может, полиция уже что-то и накопала, но перед нами они не отчитываются, – усмехнулся Маевский. – Одного из тех, кто бросал гранаты, поймали, но он, как я слышал, заявил, что он и трое других просто хулиганили. Понятно, что врет, но какая именно шайка за ними стоит – поди разберись!

– Наверняка те, кто раньше состоял в «Живи настоящим!» Хотя, с другой стороны, теперь против нас кто угодно может быть, – мрачно вздохнула Эмма. – Сам же говорил – слишком многим не нравится, что мы развенчиваем их кумиров.

– Или обеляем тех, кого они ненавидят… – поддакнул Любим.

– Ясно… – протянул Аркадий. Его умиротворенное настроение снова сменилось беспокойством, а радость от того, что он почти не пострадал и скоро выпишется, исчезла без следа. Пусть сейчас ему и его коллегам повезло, но что дальше, сколько еще терактов ждет их впереди?

Эти невеселые размышления прервал стук двери. Любим и Эмма дружно подпрыгнули, полностью подтвердив догадку пациента о том, что находиться в его палате им никто не разрешал.

– Что это еще такое? А ну вон отсюда! – прикрикнула на них явившаяся с обходом старшая медсестра Хроноспасательной службы. – Кто вас вообще сюда пустил?!

– Да мы на минуточку… мы как раз вас хотели позвать… видите, он проснулся! – принялись оправдываться нелегальные посетители, глядя на медичку невинными глазами.

– Марина Михайловна, они действительно только что ко мне заглянули! – поддержал друзей Аркадий, прилагая невероятные усилия, чтобы не засмеяться.

Медсестра вместо ответа выразительно посмотрела на разбросанную по тумбочке колоду карт. Любим и Эмма окончательно стушевались и стали медленно отступать к выходу.

– Вечно у меня с вами троими больше всего проблем. В следующий раз, когда придешь в себя в больнице, сначала вызывай сестру, а потом уже с посетителями болтай, – проворчала Марина, отворачиваясь от них и глядя на своего пациента. – И когда кто-то из них при тебе очнется – тоже, – добавила она, когда за нарушителями порядка захлопнулась дверь.

В голосе ее, впрочем, звучала скорее снисходительность, чем недовольство, и у Аркадия появилась надежда, что после осмотра она разрешит Эмме с Любимом вернуться, а может, даже и скажет врачу, что его можно выписать из больницы. Однако эта надежда оказалась напрасной: то ли медичка все-таки решила наказать пациента за непослушание, то ли просто перестраховывалась, но доказать, что с ним все нормально и его можно отпустить домой, Светильникову не удалось.

– Останешься здесь до утра, – безапелляционно заявила она, не слушая никаких просьб и уверений. – Если на утреннем обходе врач посчитает, что ты в норме, тебя выпишут. Так что советую сейчас не спорить, а лечь спать, чтобы как следует выспаться.

– Ладно, – вздохнул Аркадий, побоявшись, что, продолжая настаивать на своем, он только разозлит медсестру и в итоге его оставят в больнице еще на пару дней, и решив сдаться. – Можете тогда передать моим коллегам, что меня утром выпустят? Они наверняка сейчас в коридоре ждут.

– Ждут, без сомнения, – чуть заметно улыбнулась Марина. – Не волнуйся, я им все передам.

С этими словами она вышла, и ее раздраженному на весь свет пациенту осталось только дожидаться утра. Некоторое время он просто валялся на койке, уставившись в потолок и стараясь ни о чем не думать, однако получалось это у молодого человека плохо. Мысли то и дело возвращались то к последнему теракту, то к предшествующему ему разговору в буфете, когда Любим пообещал помочь Эмме вернуться к «более интересной» работе.

К стыду своему, Светильникову пришлось признаться себе, что второе волновало его гораздо больше, чем первое. Он переживал за других попавших в больницу сотрудников ХС, но, по сравнению с его беспокойством за Эмму, эти переживания выглядели совсем слабыми.