Мир без границ

Постепенно детские комнаты стали заполняться все чаще, а их количество начало расти: каждый год хроноисследователи освобождали от хлама по несколько помещений этажа, превращая их в новые медпункты и спальни для младенцев. А потом в одну из комнат доставили не младенцев, а девочку постарше, умеющую ходить и говорить, и за те несколько дней, что она провела в том месте, сотрудники притащили туда кучу игрушек, детской мебели и посуды. Часть вещей потом забрали с собой приемные родители девочки, но кое-что осталось – для следующих детей трех-четырех лет, все чаще с тех пор попадавших на пятый этаж. А еще чуть позже к ним стали присоединяться более старшие мальчики и девочки – семи, десяти, двенадцати лет… Одна за другой открывались новые комнаты, заполняющиеся игрушками для разного возраста, обучающими играми и фильмами, а кроме медиков на этаже теперь дежурили еще и детские психологи.

В последний же год пятый этаж почти все время оглашался хором юных голосов – его временные обитатели предпочитали играть все вместе, несмотря на разный возраст, и делать это не в комнатах, а в длинном коридоре, где они весело гонялись друг за другом и катались на больших игрушечных машинках. А неделю назад к играющим в коридоре малышам присоединилась еще и группа подростков, приведенных из XIII века Любимом Маевским, – кое в чем эти ребята, как оказалось, мало отличались от младших детей.

Правда, в тот момент, когда на детский этаж явились трое друзей-хроноспасателей, там царила относительная тишина и по коридору никто не бегал. Младшие дети спали после обеда, а старшие сидели на занятиях по изучению современного русского языка, так что единственными звуками там были изредка доносившиеся из-за дверей голоса. Из-за самой первой двери в начале коридора послышался младенческий плач, однако он почти сразу смолк и сменился успокаивающим бормотанием дежурной сестры.

Любим и его спутники на цыпочках зашагали по коридору, стараясь ступать как можно тише и вообще не издавать ни звука. Дойдя до одной из дверей, Эмма осторожно постучала в нее, и дверь приоткрылась. На пороге стояла хорошо знакомая всем троим гостям девочка лет шести.

– Привет, Сонечка! – улыбнулась ей Веденеева. – Мама на месте? Работает?

Мать девочки уже выходила навстречу посетителям из второй, смежной комнаты. Увидев, кто к ней заглянул, она расплылась в улыбке:

– Здравствуйте! Как же вы вовремя зашли, у меня как раз сейчас мало работы! Усыновители через полчаса придут…

– Мы ненадолго, мы только узнать, как у вас дела, – заверила ее Веденеева.

– Да заходите! – Эсфирь махнула рукой в сторону второй комнаты, куда уже бежала ее дочь.

– Ну как, освоили компьютер? – поинтересовался Маевский, заходя туда и останавливаясь возле стола. На нем стоял монитор, обклеенный множеством цветных бумажек с короткими записями – в основном, с напоминаниями, как работать в той или иной программе.

– Почти, – смущенно опустила глаза хозяйка кабинета. – Кое в чем пока еще путаюсь. Но мне посетители помогают – те, кто к детям приходит, будущие родители и их родственники…

– Если надо, мы тоже можем помочь, – предложил Аркадий.

– Да нет, пока у меня нет вопросов, а если еще появятся, спрошу у кого-нибудь, кто со мной по соседству работает, – заверила его женщина и жестом пригласила всех сесть на стоящие вдоль стены стулья и придвинуться поближе к столу. – Чай-кофе хотите?

Она повернулась к кофейному автомату. Рядом с ним маленькая Соня раскладывала на ковре какие-то цветные детальки конструктора.

– Давайте я сделаю! – предложила Эмма, подбегая к кофемашине, и хозяйка кабинета с благодарностью закивала. Несмотря на ее уверения в том, что она освоилась с техникой, многие привычные жителям XXIII века действия по-прежнему представляли для нее сложность.

– Эсфирь, скажите, вам еще какая-нибудь помощь нужна? – осведомился Светильников, придвигаясь к столу и с улыбкой поглядывая на играющую девочку. Мать малышки тихо засмеялась.

– Аркадий, мне этот вопрос задают по нескольку раз в день все, с кем я разговариваю. Я вам всем очень благодарна за заботу, но можете мне поверить – у меня сейчас все отлично, а когда мне бывает нужна помощь, я не стесняюсь ее попросить. Так что правда, не переживайте за меня.

– Извините, – развел руками Светильников. – Мы все просто не знаем, что должны чувствовать такие люди, как вы. Вы же здесь единственный взрослый человек из далекого прошлого…

– Как я понимаю, пока единственный, – поправила его женщина. – Ваша… то есть наша директриса недавно при мне обмолвилась, что вы на моем примере убедились, что человек из прошлого может нормально прижиться в вашем времени. По крайней мере, человек из двадцатого века, а значит, из более поздних, видимо, тоже. Но вам нужно знать, как именно все происходит, как я смогла привыкнуть к новой жизни, чтобы облегчить такой процесс остальным. Я права?

– Именно так! – не стал спорить Маевский, чуть ли не подпрыгивающий теперь на стуле от радости. – Значит, директор говорит, что будут другие взрослые? Что теперь можно забирать из прошлого всех?