Мир без конца

Выдержка Джонно удивила Гвенду. Неужели он и впрямь собирается один обездвижить Сэма? Парень довольно жилист, но мельче соперника. Или Рив-младший надеется на помощь крестьян? Закон на его стороне, но вряд ли сельчане сочтут его действия справедливыми. Вот молодость, никакой трезвой оценки собственных возможностей. Беглец ответил:

— Я метелил тебя в детстве и отметелю сегодня.

Гвенде очень не хотелось, чтобы они подрались. Кто бы ни взял верх, в глазах закона виновным окажется беглый Сэм.

— Сейчас все равно уже поздно. Давайте обсудим все завтра утром.

Джонно презрительно рассмеялся:

— А ночью твой сын улизнет, как улизнул из Вигли? Ну уж нет. Спать он будет в железе.

Подошли мужчины, с которыми работал Сэм, и тоже остановились посмотреть. Джонно обратился к ним:

— Всякий законопослушный человек обязан помочь мне арестовать этого беглеца, а тот, кто помешает, будет наказан.

— Можешь на меня положиться, — отозвался одноглазый. — Я подержу твоего пони.

Остальные захихикали. Рив-младший никому не понравился. Но и в защиту собрата-землепашца никто не сказал ни слова. Вдруг Джонно дернулся. (С кандалами в руках он внезапно подскочил к Сэму и нагнулся, намереваясь нацепить их ему на ноги. Может, сын старосты и справился бы с каким-нибудь стариком, но молодой человек отреагировал быстро. Он отскочил назад и выбросил ногу. Грязный башмак попал по руке преследователя.

Тот взвыл от боли и злости и, выпрямившись, замахнулся кандалами, целясь давнему врагу в голову. Гвенда услышала испуганный крик и поняла, что кричит она сама. Сэм еще раз отпрянул. Джонно понял, что расстояние великовато, и в последнюю секунду разжал руку. Кандалы взмыли в воздух. Беглец пригнулся, но железо все-таки попало ему в ухо, а цепь полоснула по лицу. Гвенда закричала так, как будто ударили ее. Люди ахнули. Сэм зашатался, и кандалы упали на землю. На секунду все замерли. Из носа и уха пошла кровь. Мать рванулась к сыну, и в этот момент здоровяк пришел в себя.

Повернувшись к Джонно, он как-то грациозно замахнулся лопатой. Рив-младший, еще не восстановив равновесие после броска, не успел увернуться. Острие пришлось в голову. Сэм сильный, и удар дерева о кость услышали все. Преследователь зашатался, и беглец ударил еще. Лопата опустилась прямо на макушку, ребром, со страшной силой. На сей раз звук был намного глуше, и Гвенда испугалась, что сын раскроил обидчику череп.

Рив-младший рухнул на колени, и молодой крестьянин ударил его в третий раз, со всей силы, дубовой лопастью, в лоб. У Гвенды еще мелькнула мысль, что железный меч и тот менее опасен. Она шагнула вперед, чтобы остановить сына, однако ее опередили сельчане. Четверо повисли на сотоварище — по двое на каждой руке — и оттащили. Джонно лежал на земле, голова в луже крови. Крестьянка из Вигли с ужасом смотрела на него и невольно подумала, как Нейту будет тяжело увидеть изувеченного сына. Умершая от чумы мать Джонно по крайней мере находилась там, где ее не могло сразить горе.

Сэм пострадал не сильно. У него шла кровь, но он яростно отбивался, чтобы вновь наброситься на противника. Гвенда наклонилась над односельчанином. Глаза закрыты, не шевелится. Она положила ему руку на сердце и ничего не почувствовала. Попыталась прощупать пульс, как показывала ей Керис, — ничего. Похоже, не дышит. До нее начал доходить смысл случившегося, и она завыла. Рив-младший мертв, и убийца — Сэм.

82

На Пасху 1361 года Керис и Мерфин отмечали десятую годовщину свадьбы. Стоя на пасхальной службе, Суконщица вспоминала, как все было. Поскольку их, хоть и с перерывами, связывали такие долгие отношения, они рассматривали церемонию лишь как закрепление давно сложившегося положения вещей и, не долго думая, решили устроить негромкую свадьбу: скромную службу в церкви Святого Марка и потом тихий обед в «Колоколе» на несколько человек. Но отец Жофруа предупредил, что ожидается по меньшей мере две тысячи человек, и пришлось-таки перебраться в собор. А затем выяснилось, что, не сказав им, Медж Ткачиха организовала в здании гильдии банкет для знатных горожан, а для всех остальных жителей Кингсбриджа обед на поле Влюбленных. В конечном счете отпраздновали свадьбу года.

Керис улыбнулась воспоминаниям. Она тогда надела новое платье из кингсбриджского алого сукна, цвета, который епископ, можно надеяться, счел в данном случае уместным. Мерфин был одет в каштаново-коричневый итальянский камзол с богатым золотым узором и просто сиял от счастья. Оба — правда, с некоторым опозданием — поняли, что за их длительным романом, который они считали своей личной драмой, много лет следил весь Кингсбридж, желавший теперь отпраздновать счастливую развязку.

Сейчас же радость Суконщицы испарилась, когда на кафедру поднялся ее старый враг Филемон. За десять лет он здорово растолстел. Монашеская тонзура и выбритое лицо открывали жирную шею и затылок, а телеса под облачением колыхались, отчего оно напоминало палатку. Монах решил посвятить проповедь вопросу об анатомических вскрытиях.