Мир без лица. Книга 2

Марк буравит меня взглядом. У провидца, у человека, которого я знала, были совсем другие глаза. То ли близорукие, то ли обращенные внутрь себя, но почти всегда – невидящие. У этого нового Марка глаза, словно хромированные скальпели. Они осторожно проникают внутрь моего сознания, распластывая придуманные мной оправдания, утешения, измышления, а я так надеялась смягчить его чувство вины и опасения за нас – вот только нет в этом незнакомце ни намека на вину и опасения. Он бодр и целеустремлен, как никогда не был бодр и целеустремлен провидец.

- А ведь слабак он был, пожалуй, - негромко замечает незнакомец, поселившийся в теле Марка.

- Думаешь, ты лучше справишься? – пересохшим ртом, почти беззвучно спрашиваю я.

- Лучше, - уверенно отвечает ТОТ. – Я по крайней мере знаю, чего хочу… от своего мира и от всех прочих миров.

Да уж, такое знание дорогого стоит. Вот только кому стоит? Нам? Этой вселенной? Самому Марку – если только от Марка осталось… хоть что-то?

- Как бы то ни было, - выныривает откуда-то вездесущий Морк, - ты же не пойдешь туда ОДИН? Мы тебе еще пригодимся! – и он панибратски хлопает по спине Марка… бывшего Марка.

- Конечно, пригодитесь, - улыбается краями губ наш спутник. Наш предводитель. И уходит в темноту.

- Морк, - беспомощно говорю я, - Морк, ты…

- Не бойся, - отвечает мой мужчина, - не бойся. Я слышал.

Он слышал. Он решит проблему. Он мужчина. Или я слишком много от него хочу?

* * *

Чем дети особенно хороши в условиях экстремальных миров, так это болтливостью. Если дать ребенку возможность пересказать всю свою жизнь отзывчивому слушателю, белый сагиб узнает всё, что ему для выживания требуется – и даже больше.

Оказывается, племя слоноженщин ценой некоторых элементарных удобств воплотило наивысшую мечту наездников всех времен и народов – слилось со своими ездовыми животными. Когда-то они существовали отдельно – тролли-наездницы и их боевые слоны. Такое положение дел возмущало всех – и смертных, и бессмертных. Божества видеть не могли, как тролли, вооружившись бичами и копьями, ломают свободолюбивую слоновью природу, чтобы заменить ее жалкой угодливой тварью. А наездницы страдали от тупости зверей, приученных слепо повиноваться и вместе с тем утративших ценные животные инстинкты. И однажды, по просьбе великой-превеликой наездницы, боги воссоединили ее с ее лучшей слонихой. Жизнь немедленно стала улучшаться и полезный опыт распространился, как зараза по ветру. О великой-превеликой наезднице стали петь песни и рассказывать сказки, которых Атхай-ки-Магорх-каи-Луиар-ха-Суллетх, она же Болтушка Ати знала превеликое множество. Если судить по тем, которые она успела мне поведать, наездницы были молчаливы, воинственны и злопамятны. Чужаков ценили как источник полезных сведений об окружающих землях. Мяса не ели – ни троллиного, ни насекомого (слава богам!), добровольных информаторов не убивали, жили, как слонам и полагается, при матриархате и в ус не дули.

Единственное, чего мне так и не удалось выяснить у Болтушки Ати, так это подробностей насчет воспроизводства поголовья наездниц. Я решила не отвлекаться на пикантные фантазии, а мысленно подготовить речь, которую надлежит произнести во всеуслышанье, дабы меня сочли полезным пришельцем. Меня, правда, несколько беспокоила мысль, что меня сочтут похитительницей непоседливого ребенка. И решат наказать соответственно наездническому уложению о наказаниях. После чего я незамедлительно отдам слоновьим богам душу.

- Атхай-ки-Магорх-каи-Луиар-ха-Суллетх! – грозно произнесла первая же встреченная мною слоноженщина. – Ты шляешься! А должна готовиться!

- Я готовлюсь, - непривычно кратко ответила только что весьма болтливая Атхай-ки-Магорх-каи-Луиар-ха-Суллетх. – У Мертвой реки. Тролль. Голодный. Я привела. Вот, - Ати, изогнувшись немыслимым для человеческого торса образом, вытащила меня из-за своей слоновьей задницы и поставила пред светлы очи соплеменницы. – Говори! – последнее предназначалось мне.

- Я не тролль, - вот, собственно, и все, что я сумела из себя выдавить.

Слономатерь оглядела меня с ног до головы, понимающе кивнула и лениво махнула хвостом точно рукой - пошли, мол.

Как выяснилось, самыми длинными фразами в речи наездниц были их ФИО. Каждое достойное похвалы деяние вписывалось в имя представительницы племени навечно. Назвав собственное имя, слоноженщина избавлялась от любых объяснений, кто она и что в своей жизни совершила. Хорошо, что краткие обращения были позволены всем, в том числе и незнакомцам. Иначе бы я провела остаток жизни, зубря прозвание Мамы. А так меня удочерили по-быстрому и велели не таясь выкладывать, что я такое и зачем явилась на берега Мертвой реки.

- Человек. Пока. Была бог. Здесь колдовать не могу. Не из Мидрагда, не из Асгарда, с другого берега моря Ид. Ищу Фенрира. Ищу своих попутчиков. Хочу еще побегов. Хочу спать. – Во время своего «информативного» доклада я старалась хранить достоинство. То есть сделать каменное лицо и удержать на месте брови, против воли так и норовившие встать жалобным домиком.