Мир без лица. Книга 2

Всю дорогу Фрилс рассказывает нам о себе. Фрель тоже молчуном не был, но биографию свою трудовую пересказывать… Такое перескажешь, пожалуй! Зато Фрилс вне себя от счастья и не может сдержаться. Она упоенно перечисляет все мечты, которым не суждено было сбыться, а вот – сбылись. Фрелю всегда хотелось быть женщиной, но он (разумный молодой человек!) сознавал: ни переодевание, ни даже операция не сделает из него качественного подобия женщины. В юности он часами тренировался перед зеркалом, отрабатывал женственность мимики и движений, пытался обнаружить в себе хоть что-то, за что можно было бы зацепиться, с чего начать процесс превращения в леди – и не находил. Крупный малый с грубыми чертами лица, с рельефной мускулатурой и немалыми… э-э-э… признаками того, что он – не леди. Осознавал, что смешон, когда использует «женские» ужимки, которые ни одна женщина не использует. Манерная привычка поправлять волосы на затылке, отставленные в сторону кисти рук, всплескивание ладошками, закатывание глазок… Нелепость, нелепость и нелепость. Лишь подчеркивает мужские стати, бицепсы-трицепсы, черт бы их побрал. Как тяжко, как страшно существование женщины, упрятанной в мускулистое волосатое тело. И ни просвета впереди, ни надежды. Зато теперь!

- Я ведь так вас и не поблагодарил… ла! – ахает Фрель… Фрилс. – Если бы не вы, никуда бы я не пошел, никто бы в меня не вселился…

- Кстати! – обрываю я новоиспеченную барышню. – А где твои эти… насельники-лоа?

- Да хрен их знает! – небрежно отмахивается Фрилс и внезапно останавливается, ловит ртом воздух, выкатывает глаза, глядите, ей плохо, она сейчас упадет в обморок… Но никуда наша новая-старая подруга не падает, а вместо этого заявляет басом: - Тут мы. Оба. Ведем вас куда надо. Не отвлекайте девушку, нам тоже интересно.

Так. Духи здесь и с ними-то уж точно ничего не случилось. Осталось двое – Гвиллион и Марк. Будем надеяться, что…

- Наконец-то! – из-за скалы выпрыгивает Гвиллион во всей своей каменной красе. – Где вы столько времени бродите? Я услал Марка вас искать, но он, похоже, заблудился.

- Гви!!! – стонет Мулиартех. – Чертов булыжник! Ты – это ты? – и она смотрит на него с таким страхом и такой надеждой, что если он ее немедленно не обнимет, я не знаю даже, как его и назвать…

- Ну что со мной могло случиться, родная? – шепчет Гвиллион, неведомо как оказавшись рядом и прижимая к себе Мулиартех, принявшую свой прекрасный облик объемистой дамы более чем зрелых лет. – Это же мои родные места – кругом пещеры, где-то рядом кипит Муспельхейм, камни рассказывают все, что знают, мертвые идут по своим делам, глотка нижнего мира кого-то перемалывает, ничего интересного. Вот только Марк несколько… преобразился…

- Час от часу не легче, - вздыхает бабка. – А с ним что?!

- Помнишь, к нему глейстиг заходил, - мнется Гвиллион. – Глейстиг, коза эта шальная, ты еще хотела выяснить, кто ее послал?

- И кто? – набычивается Мулиартех.

- Любовь! – разводит руками Гвиллион. – Ее послала любовь. Потому что Марк – уриск[75].

- К-кто? – фальцетом спрашивает Фрилс.

- Уриск, - упавшим голосом отвечает Мулиартех. – Чрезвычайно симпатичный козел. Ну, полу-козел.

- Жаль, - вздыхает Фрилс. – Он мне всегда нравился.

- Кто, я? – раздается добродушный (!), обаятельный (!), веселый (!) голос бывшего зануды и депрессатика Марка. – Это приятно! А сейчас?

Фрилс медленно-медленно оборачивается на голос, издает пронзительный девчачий визг и прячет лицо в плечо Морка.

- Ну вот. Так я и думал, что неотразим! – довольно ухмыляется уриск по имени Марк.

Поистине неотразим. И чем дальше, тем неотразимей. Боги мои, боги, что же вы на Дороге Теней с людьми делаете?

* * *

Племя наездниц в полном составе снялось с места. Раненые вылечены, скарб сложен в наспинные мешки, молодняк пересчитан, чего ждать? Мертвая река катит свои воды к Мертвому озеру, огромному, как море. На берегах этого озера, посреди пустоши, не скрыться врагам, преследующих племя в конце каждого сезона. Поэтому то, что у нас, людей, называется весной и осенью, для наездниц – время откочевки на новое место.

Стелилась под ноги равнина, темная, словно мокрый асфальт, мерно покачивались диплодоковые зады наездниц, сонно тянула свою полуречь-полупесню вожак, на ходу перечисляя имена соплеменниц, я лежала на выпуклой широкой спине своей ездовой, жевала травинку и рассеянно слушала болтовню Видара.

- Сперва мы дойдем до Мертвого озера. Оно действительно мертвое, в нем ничего не водится, потому что вода там слишком чистая.

- Слишком чистая, чтобы в ней жить? – удивляюсь я.

- Ага! – Видар сидит на ездовой, идущей рядом, скрестив ноги и полирует лук. Он всегда его полирует. Чудом, на подъеме магических сил обрел свое любимое оружие и теперь боится из рук выпустить. – В ней нет соли. Нет ила. Нет рачков. Нет ничего, что водяная мелочь могла бы есть. А нет мелочи – и крупных существ тоже нет. Это хорошо.

- Чего уж лучше! – ворчу я. – Ни рыбки половить, ни в золе запечь…