Мир без России

Социалистический ответ мотивируется ими тем, что в других случаях «регрессивный и криминальный сценарий вероятнее всего будет определять будущее». Сам Уагар считает: «Следующие пятьдесят лет, скорее всего, создадут обстановку копии ада на земле, и тогда предыдущие пятьдесят лет сохранятся в нашей памяти как настоящее золотое время» (с. 3). И он в деталях описывает механизм создания «мировой партии» (в 2035 г.) и ее действия до 2050 г.¹⁵⁰.

В конечном счете их проекты — это нечто вроде мирового государства через глобальную коммуникацию. Причем ядром такой коммуны, по мнению Чейс-Данна, может быть «полупериферийный демократический социализм» с вхождением в него России, КНР, Индии, Южной Африки, Бразилии, Мексики. Сторонники подобной идеи (как ни странно, их очень много среди теоретиков-глобалистов) убеждены, что «глобализация» (все ее типы) дает возможность сорганизоваться не только мировому капитализму, но и тем, кого этот капитализм эксплуатирует. Другими словами, противодействие глобальному капитализму можно оказывать на том же глобальном уровне, противопоставив ему тоже глобальный, но социализм, естественно, демократического типа¹⁵¹. Удивительно то, что их цели и методы чуть ли не дословно совпадают с предложениями академика Н. Н. Моисеева, изложенными им в ряде последних работ¹⁵².

Не менее удивительно, что аналогичные предложения исходят от ученых, весьма далеких от левых идеологий и течений. Например, в обширной статье немецкий ученый Дирк Меснер упоминает имена израильского ученого Йецкеля Дрора, немца Ральфа Дарендорфа, американца Ричарда Хааса, генерального директора ГАТТ (в 1993–1995 гг.) Питера Сутерлэнда (Peter D. Sutherland), которые ставят вопрос о создании институционных основ для управления мировой экономикой¹⁵³. К этому вынуждает «дикая и беспощадная глобализация, которая осуществляется только на законах конкуренции и поэтому во многих странах может вывести «значительное количество людей из общества» (Дарендорф). А посему назрела пора поставить вопрос «о примате политики над самодовлеющей динамикой закономерностей рынка и об институтах формирования глобализации, чтобы национальные общества и институциональные системы на Севере, Юге и Востоке были подготовлены к новым требованиям» (Сутерлэнд). Сам Меснер в этой связи ставит проблему создания глобальной архитектуры управления (Global — Governance— Architektur), которая является одним из самых насущных требований XXI века. И далее он расписывает законы и задачи глобального управления в духе упоминавшихся американских глобалистов. Вместо политики гегемонии необходимо создать мировой порядок сотрудничества, решать проблемы бедности, оказывать помощь Китаю, Индии, Бразилии, Южной Африке, решать проблемы народонаселения, реализовывать идеи правовых государств, содействовать развитию различных культур и т. д. Выполнение этих задач потребует реорганизации национальной политики, т. е. увязывания с глобальной политикой. Меснер детально также расписал иерархию задач, которые должно решать глобальное управление. Оказывается, утопистов-мечтателей на Западе можно встретить не меньше, чем в России.

На самом деле все подобные концепции и предложения теоретиков-глобалистов утопичны, как минимум, по двум причинам. Первая заключается в том, что «глобализация» (в их понимании) не только не уменьшила роль государства внутри стран или на международной арене, а, наоборот, повысила эту роль. Вторая причина связана с процессом интеграции, которую они просто упускают из анализа, возможно, понимая под ней ту же самую «глобализацию». Разберем в этой связи для начала роль ТНК, а затем их взаимоотношения с государством.

Транснациональные и межнациональные корпорации (ТНК и МНК)

В общественном сознании МНК и ТНК и глобализация тесно взаимосвязаны. Не без основания их называют основными акторами процесса глобализации. Чтобы подтвердить значимость ТНК, приводят ряд весьма весомых аргументов, в том числе статистического характера.