Мир без Солнца

В подземном селении людей-ящеров вынужден был остаться только легионер по имени Иторис. В последней битве при Каннах карфагенская стрела насквозь пробила Иторису левое бедро. Если бы он сразу попал в руки опытного лекаря, то рана, скорее всего, зажила, оставив, как напоминание о себе, только две отметины, похожие на мелкие серебряные монеты, прилипшие к коже. Но после двухдневного перехода по пескам пустыни, когда не было даже воды, чтобы промыть рану, и чистой материи, чтобы заново ее перевязать, рана на ноге Иториса начала гнить. Нога легионера болела все сильнее, и вскоре он уже не мог идти, не опираясь на плечи двух своих товарищей. К моменту встречи с людьми-ящерами в ране на ноге Иториса уже завелись червяки. Нога распухла, сделавшись похожей на колоду. Кожа на ней приобрела мерзкий темно-фиолетовый цвет. Самого Иториса трясло, как в лихорадке. Лицо его сделалось мертвенно-бледным, словно обсыпанное мукой. По вискам стекали крупные капли холодного пота. Руки же его были горячими, как у человека, только что вышедшего из термы. Сервию Плавту и прежде доводилось видеть такие последствия ранений, которые на первый взгляд казались легкими. Он знал, что Иторис уже не жилец.

Но, к тому времени, когда римляне решили продолжить свой поход в никуда, растительные лекарства, которые люди-ящеры давали Иторису, избавили его от жара. Рана на ноге легионера очистилась от гноя и червей, и уже не причиняла нестерпимых мучений. И даже опухоль бедра начала понемногу спадать.

Но даже удивительные лекарства людей-ящеров не могли сделать невозможного. Как и все прочие, Иторис понимал, что не сможет продолжить путь вместе с центурией. Для того, чтобы рана зажила, требовался покой и надлежащий уход. Долгий путь через пески стал бы для Иториса дорогой в царство мертвых. Рана снова начала бы гнить и убила бы легионера прежде, чем отряд добрался до моря, которое надеялся отыскать Сервий Плавт.

Прощаясь с Иторисом, центурион пообещал, что непременно вернется за ним сам или пришлет кого-то, как только доберется до границ цивилизованного мира. Легионер в ответ только грустно улыбнулся. Оба они понимали, что обещание это почти невыполнимо. Никто никогда прежде не слышал о мире, в котором не восходит солнце. Никто не знал, где он находится и насколько далеко простираются его границы. И возможно ли вообще выбраться за его пределы? Поэтому неясно было, кто поступал безрассуднее, — те, кто решили продолжать путь, зная, что конца ему может и вовсе не быть, или же тот, кто вынужден был остаться среди существ, с которыми он даже не мог объясняться на одном языке?

Чтобы проводит легионеров, едва ли не все обитатели подземного города выбрались на поверхность. Сервий Плавт догадывался, что в подземном городе обитает немало людей-ящеров, но он не ожидал, что их окажется так много, — раза в три больше, чем число легионеров в его центурии. И явились они не с пустыми руками. Почти каждый человек-ящер имел при себе большой округлый сосуд. Некоторые из них были наполнены соком. В других находилась плотная масса желтоватого цвета, служившая людям-ящерам основной пищей. Они изготовляли ее из скисшего сока растения, похожего на небольшую пальму. Получавшийся при этом продукт был очень питательным, а по вкусу напоминал жирный овечий сыр. Все это были припасы, которые люди-яшеры приготовили легионерам в дорогу.

Не зная, как отблагодарить людей-ящеров за их гостеприимство и доброту, Сервий Плавт подошел к стоявшему поблизости от него представителю удивительного народа, — центурион по-прежнему считал, что это все тот же, человек-ящер, с которым он постоянно общался, — и сняв цепь с золотым медальоном, пожалованную ему консулом Варроном, надел ее на шею человека-ящера. Тот приподнял медальон тонкими пальцами и удивленно посмотрел на него. Затем он перевел взгляд на Сервия Плавта, облизнул языком ноздри и что-то быстро прошуршал-пощелкал на своем непонятном языке.

— Я не знаю, что ты сказал, — улыбнулся в ответ ему Плавт.

— Но, полагаю, что ты остался доволен подарком. К сожалению, это все, чем я могу отблагодарить тебя. Надеюсь, если судьба снова сведет нас, мы сможем оказать вам ответную услугу.

Человек-ящер опустил медальон на грудь и что-то щелкнул, как будто отвечая на слова римлянина. Затем он поднял обе руки и тут же опустил их.

— Я рад, что нам удалось найти общий язык, — Сервий Плавт слегка наклонил голову. — Мы очень непохожи друг на друга, и, тем не менее, без особого труда смогли достичь взаимопонимания. Будь иной случай, мы непременно погостили бы у вас подольше. И, кто знает, возможно, мы даже научились бы понимать языки друг друга. Не знаю, чем закончится наш поход, сумеем ли мы отыскать дорогу домой, но, как бы там ни было, я рад, что мы встретились.

Про себя центурион подумал: быть может, в том и заключается истинное предназначение человека, как бы он не выглядел внешне, — искать взаимопонимание с себе подобными?

Сделав шаг назад, Сервий Плавт приложил правую руку к бронзовому панцирю на груди, а затем резко вскинул ее вверх.