Мир CEDM. Евангельская танцевальная музыка и не только

Как известно, клубная «диско» жизнь 70-х была тесно переплетена с гей-культурой, а местами даже основана на ней. Диско, по большому счету, была главной музыкой гей-культуры. Уолтера Гиббонса это сложившееся положение дел не устраивало, и однажды в интервью нью-йоркскому журналисту он заявил:

«Важно помнить, что всякий раз, когда ты меняешь пластинку, ее название откладывается в умах людей. Что касается меня, я должен позволить диджействовать Богу. Сам я всего лишь инструмент в Его руках».

Самым же первым популярным европейским диджеем из христиан, кто начал исполнять популярную танцевальную музыку с евангельским посланием, стал Энди Хантер. А это уже была первая половина 90-х годов. Энди начал свой путь в мировой столице трип-хопа городе Бристоле, который стал местом рождения таких известных и ныне культовых исполнителей, как Massive Attack и Tricky.

Энди Хантер — DJ, продюсер, автор проекта Presence

На данный момент Энди работает в своей студии с начинающими артистами, помогая им в начале творческого пути. Последние годы он посвятил себя молитвенно-созерцательному проекту Presence, который на момент написания книги был выпущен в трех частях. Это мобильное приложение, помогающее слушателям в духовном искании, представляющее собой видео-инсталляцию с красивой природой, сопровождаемую духовными поэтическими строками и наикрасивейшей медитативной электронной музыкой.

Комментируя на телеканале TimTV выпуск третьего альбома, вышедшего в рамках проекта Presence, он заявил, что поклонение — это больше, чем просто музыка, оно несет послание и помогает нам соединиться с Богом.

Так в чем же заключается идея CEDM?

Скажу просто: в чистоте и святости. Как известно, ночные клубы, рейвы, остров Ибица, в конце концов, ассоциируются с доступными наркотиками, сексуальной распущенностью, а порой и с чистым криминалом. И такой общий стереотип о танцевальной культуре сложился тридцать лет назад. Хотя многие сторонники этого стараются заменить такие прямые определения, на более мягкие и называют подобное «свободной любовью», «независимостью», «настоящей свободой» и так далее. Но что же из себя представляет танцевальная культура в общем смысле? Прежде всего, это, безусловно, индустрия развлечений и очень серьезный многомиллионный бизнес. Наркотики продавались на рейвах еще во времена, когда Колумбией условно правил один из крупнейших нарко-баронов в истории Пабло Эскобар. Его люди переправляли наркотики в США, а оттуда в остальную часть мира, как раз в период расцвета диско и клубной культуры.

Танцевальная культура ассоциировалась с упадком общества и разложением нравов среди молодежи, и даже поднимался вопрос в парламентах ряда стран о запрещении рейвов. Для очень многих дискотека рисуется наркотической вакханалией, показанной в фильме Гаспара Ноэ «Экстаз».

И поэтому христианская танцевальная культура с ее евангельским посланием стала «святым ответом», своеобразной контркультурой. Ведь ее миссия заключалась в служении людям и распространении Евангелия. Сегодня стараниями представителей клубной и хип-хоп культуры открываются реабилитационные центры для наркозависимых, оказывается помощь бездомным и потерянным в этой жизни.

Едва ли священник в традиционном облачении и колоратке4 придет в ночной клуб и станет читать Библию с высоты диджейского пульта. Да, и такие случаи были, но они скорее исключение, чем правило. Скорее всего, служителя, облаченного в пиджак и галстук, просто не пустят на расстояние пушечного выстрела, зная, что такой визит может выставить клуб на посмешище в глазах посетителей, идущих туда не за Евангельским учением. Многими такой евангелист воспримется, как назойливый «чтец морали», совсем далекий и не разделяющий культуру, в которую он ворвался, размахивая Библией, в надежде и уверенности за шиворот привести «отступивших» в Храм Божий, попутно зачитывая права и обязанности несчастного.

Но христианская танцевальная и молодежная культура как раз для того и существуют, чтобы принести свет туда, где он нужен. Такая культура и такие движения способны стать альтернативой устоявшемуся представлению об «упадничестве молодежной культуры». Такой музыкант или деятель разделяет музыкальную культуру со слушателем, и им обоим нравится звучание и настроение этого «саунда», хотя в жизни у них могут быть абсолютно полярные взгляды на ценности.

А что мы имеем сегодня?